Заклинатель снега
Шрифт:
Я сжала губы.
– Прости, – пробормотал он, и я почувствовала, как у меня внутри что-то сжалось. – Я должен был тебе позвонить. Жаль, что я заставил тебя волноваться.
Мне хотелось, чтобы звук был не таким громким, потому что, я уверена, Мейсон все слышал. Он по-прежнему стоял у меня над душой.
– Айви, у меня все в порядке, – заверил меня Джон, – все идет по плану, поэтому завтра я буду дома.
К горлу подкатил комок, я не могла ничего ответить, поэтому кивнула, забыв, что Джон меня не видит,
– А теперь извини, я сейчас на совещании. Скоро увидимся. Хорошо?
– Хорошо! – Я нервно сглотнула.
– Пока! – сказал Джон и отсоединился.
Я медленно отвела телефон от уха. И не обернулась: не хотела встречаться глазами с Мейсоном. Разжав пальцы, я уронила его телефон на диван, а затем, не говоря ни слова, вышла из гостиной.
Я просидела в своей комнате до вечера. Не было никакого желания пересекаться с Мейсоном, особенно после телефонного звонка Джону: если и был кто-то, кому я не хотела бы казаться слабой, то это он.
Перед ужином я закрылась в ванной, чтобы принять душ и смыть дневную жару. Как обычно, я использовала подаренный Джоном хвойный гель для душа – бутылочка была уже наполовину пустой, и этот искусственный аромат принес мне такое облегчение, о котором я даже не мечтала.
Я вспомнила его улыбку и глупое выражение лица, когда он помахал у меня перед носом флакончиком.
Благоухая хвойным ароматом от макушки до кончиков пальцев ног, я вышла из кабинки, обсушилась и надела футболку с принтом лося, которую папа подарил мне в Инувике. Прикосновение чистой ткани к коже показалось мне в тот момент самой приятной лаской на свете. Потом я спустилась вниз.
Когда я босиком добралась до нижнего этажа, то увидела, что входная дверь открыта. Я увидела на террасе Мейсона.
Трудно не заметить его высокую фигуру, равно как и склоненную голову, и то, что он держал в руках, – мой скетчбук, который я оставила накануне утром.
Рассматривая рисунок, Мейсон мял его пальцами. В сердце сразу стало пусто. Я забыла о насмешках, о стыде – обо всем.
Я подошла и выхватила у него блокнот. И не сразу поверила, что действительно вижу мятую бумагу и испорченные рисунки. Я посмотрела на Мейсона, и из моих увлажнившихся глаз выплеснулась вся горечь, которую я испытывала.
– Мне правда интересно, как ты можешь быть сыном своего отца, – глухо сказала я, этими словами пригвоздив Мейсона к месту, где он стоял.
Это уже слишком: мой мобильник, постоянные колкости, прессинг, теперь еще и смятые рисунки.
Я устала от него, от его выходок, мое терпение кончилось.
Мейсон стоял неподвижно. Сначала он смотрел на меня удивленно, потом взгляд его помрачнел, радужки затянулись темной пеленой, и у меня возникло подозрение, что сказанная мною фраза сильно его задела.
– О, какие люди!
Я
– Как жизнь? – спросил он так, словно был рад меня видеть. – Хорошо вчера повеселилась?
Я отвернулась, желая скрыть выражение лица, и Трэвис принял мое молчание за стеснительность.
– Поужинаешь с нами? Мы хотели заказать пиццу…
– Нет! – Мейсон вперил в меня холодный взгляд. – Она уже поела.
– А-а, – протянул Трэвис, – жалко! – Он почесал в затылке, затем неуверенная улыбка вернулась на его губы. – С пиццей будет кока-кола. Если хочешь…
– Нет, спасибо, – прервала я, не отрывая взгляда от Мейсона.
Мы бились друг с другом глазами. Наши души кусались и царапались, сталкиваясь в невидимой беспощадной схватке.
Вообще-то я уравновешенная, но гнев, который он умудрился во мне вызвать, заставил содрогнуться даже лед внутри меня. Мы были полными противоположностями друг другу. Мейсон – соль, солнце, огонь и высокомерие, акульи глаза и сердце-вулкан. Я – лед, тишина и сталь. И я, как железо, могла быть хрупкой, но скорее сломалась бы, чем согнулась. Мы никогда не поладим. Такие, как мы, – нет!
Я взглянула на Трэвиса, который теперь смотрел на меня со странным огоньком в глазах.
– Ну тогда ладно, – со вздохом сожаления сказал он.
Я повернулась и ушла в дом, потому что не собиралась слушать шуточки Трэвиса насчет вечеринки.
В прихожей я чуть не споткнулась о сумки миссис Ларк и решила было подвинуть их ближе к стене, когда вдруг услышала:
– Чувак, я замутил бы с твоей кузиной.
Глава 7
О чем не говорят глаза
Мои брови поползли вверх, глаза расширились. Он говорил обо мне? Я прижалась к стене, когда услышала голос Мейсона:
– Несмешно.
– А я и не шучу, – спокойно ответил Трэвис, почти мечтательно. – Она… ну не знаю, как сказать… она другая.
– Это точно. Она с Луны свалилась, – раздраженно сказал Мейсон.
Хотя он говорил с той же злостью, что и всегда, эти слова меня ранили. И я поняла то, что должна была знать с самого начала: он такой же, как все.
Я представила его ребенком с беззубой улыбкой и боксерскими перчатками на шее, указывающим на меня пальцем, как делали многие до него. От досады я сжала подол футболки, склонила голову, волосы упали мне на лицо.
– Ой, да ладно, – примирительно сказал Трэвис, – ты же понимаешь, о чем я говорю. Она очень необычная! Независимая, сама по себе, как будто не хочет, чтобы к ней приближались. Лично мне это чертовски нравится. Девчонкам лишь бы о чем-нибудь потрепаться, а она… почти никогда не разговаривает. Больше наблюдает, чем говорит.