Заклятые любовники

Эльденберт Марина

— В вашей смелости я не сомневаюсь, — де Мортен кивнул на мою руку, на которой под перчаткой притаилась змея, — но это заклинание — мелочь по сравнению с магией, которой обладали мои предки. Правда об их достижениях хранится в Мортенхэйме, и поверьте, вам она не понравится.

Такого я не ожидала, а Винсент поморщился: похоже, разговор о прошлом семьи ему неприятен.

— Впрочем, я предупредил. Поступайте как знаете.

— И вы даже не станете меня отговаривать? — удивилась я. — Запрещать ходить в библиотеку? Позволите прикоснуться к семейным тайнам? Кстати, уже известно,

кто взял кровь из вашего хранилища?

Я сыпала вопросами, в глубине души подозревая, что все они останутся без ответа, Винсент же сдвинул брови, впился в меня взглядом.

— Кто сказал вам про хранилище?

— Лорд Фрай.

— Когда это случилось? — де Мортен сжал книгу так, что побелели пальцы.

— Несколько дней назад. Вы в тот день не ночевали дома.

— Чего вы вообще добиваетесь?! — его голос сочился плохо сдерживаемым гневом.

Я нахмурилась: почему Фрай не сказал о нашем разговоре? Просто забыл упомянуть?

— Минуту назад вы сказали, что я могу пользоваться вашей библиотекой, сейчас говорите так, словно я лезу не в свое дело! Понимаю, вы считаете, что заклятие связано с вами, но ведь меня это тоже касается!

— Молитесь Всевидящему, чтобы оно вас не коснулось, — процедил он, — сильнее, чем уже есть.

Откинувшись на спинку, Винсент скрестил руки на груди. Темные глаза, недавно излучающие веселье, снова превратились в мрачные омуты. Остаток пути — под стук копыт и хруст заледеневшей земли, мы проделали в молчании.

2

Темная громада Мортенхэйма возвышалась над землями Винсента подобно суровому исполину. В вечерней тьме замок величественно выступал из окружающего его парка, переходящего в лес, и верхними башнями упирался в тяжелое чернильное небо. Впервые я приехала сюда с отцом, через несколько дней после своего шестнадцатилетия. Огорошенная новостью о том, что мне предстоит стать маркизой Биго, я постоянно высовывалась из окна, разглядывала герцогские владения, протянувшиеся на тысячи акров, и у меня захватывало дух. Отец то и дело одергивал, говорил, что приеду растрепанная, как кукла неряшливой девчонки, мачеха вздыхала и охала, но я снова открывала окно, не в силах усидеть на месте.

Я не хотела выходить замуж за человека, которого ни разу в глаза не видела, но земли его отца впечатляли. Не сказать, что с хорошей стороны: тяжелый облик этого края характер владельца отражал сполна. Уильям Биго, герцог де Мортен — властный, несгибаемый мужчина, смотрел на всех нас, словно мы явились просить подаяния. И его сын — тогда еще маркиз, не лучше. Винсент поцеловал мою руку — почтительно — небрежно, с нескрываемой тенью превосходства в темных глазах, и в тот миг я влюбилась. Тогда я еще не понимала, что стану самой несчастной женщиной на свете, если произнесу клятву супружеской верности перед алтарем.

Уильям выбрал меня из-за истории нашего рода. Отец по части магии был слаб, а вот дед легко подчинял себе ветра и бури, умел усмирять океанские волны, предотвратить наводнение или укротить огонь. Жаль, что тогда мне не пришло в голову обратиться за помощью к деду — возможно, получилось бы всего этого избежать. Но в те годы я его побаивалась:

суровый и решительный, он казался мне неподступным и злым. Отец же ни за что бы не отказался от возможности устроить меня в такую семью, для него это открывало многие двери. То, что меня превратят в наседку, несущую яйца, читай наследников Винсенту, в которых будет сочетаться сильнейшая магия двух родов, его совсем не смущал.

— Хочу вас попросить, — голос Винсента выдернул меня из воспоминаний. Он пристально смотрел на меня. — Не вздумайте рассказывать моим родным о заклятии. Вы здесь потому, что попросили убежища у Ее Величества, и не имеете права разглашать правительственные тайны.

Как лихо он выкрутился! Значит, королева все затеяла, а де Мортен здесь не при чем. Ну а я как всегда — в качестве просящей стороны. Да еще и сомнительной особы с какой-то шпионской подоплекой. Правительственные тайны, надо же!

— Ее Величество знает, что я просила у нее убежища? — хмыкнула я.

На губах Винсента заиграла улыбка.

— Это тоже тайна.

Мы въехали во внутренний двор и карета, наконец, остановилась. Около часа мы тряслись только по владениям герцога, поэтому все, чего сейчас хотелось — выйти и как следует потянуться. О том, что в ближайшее время предстоит общение с его матушкой и сестрами, я старалась не думать.

Лакей открыл дверь экипажа и опустил подножку. Винсент вышел первым и подал руку. Мне пришлось ухватиться за его локоть: от волнения подрагивали колени. А вот герцог наоборот внешне был спокоен, брови не хмурил, во взгляде до сих пор светился след улыбки.

Арк наворачивал круги рядом со мной, и я схватила его за ошейник.

— На вашей псарне его не примут!

— Разумеется. В таком-то наряде.

Не совсем уловила, кто возмущенно рыкнул — дог или я. У де Мортена действительно было много собак для охраны земель, и вряд ли они обрадуются чужаку. Придется быть осторожнее, особенно когда соберусь выезжать в парк. Ух, наконец-то будет возможность вволю покататься на лошади!

К парадному входу вела широкая каменная лестница. Мы прошли между высоких колон, к теплу и свету: по обе стороны от дверей горели массивные газовые фонари. Встречал нас полностью седой, пожилой мужчина во фраке. Он был значительно старше Гилла — его я помнила еще с первого визита в Мортенхэйм, но явно не выпячивал свою должность и не задирал нос.

— Добрый вечер, Ваша Светлость. Леди Луиза. Как добрались?

— Отлично, Барнс. Где Ее Светлость?

— В оранжерее. Мне сообщить о вашем приезде?

— Нет, благодарю. Мы увидимся за ужином.

Внутри Мортенхэйм выглядел не менее величественно, чем снаружи. В холле можно было бы играть в конное поло, если бы не скользкий мраморный пол. Днем он освещался светом из высоких, в два человеческих роста, витражных окон, а сейчас газовыми светильниками. Помню, что еще несколько лет назад здесь были только свечи, люстры под них и канделябры — Уильям Биго намеренно отказывался от благ цивилизации, считая, что они от лукавого. Стены украшали старинные гобелены и большие картины: сцены из магических войн, подвиги предков де Мортена на поле брани.