Заклятые любовники

Эльденберт Марина

— А вы как считаете, дорогая? Неужели Энгерия не обойдется без науки?

Ой, зря я это сделала. Ой, зря. Теперь придется выбирать чью-то сторону, а я этого ну очень не люблю! С другой стороны, какая мне разница? Скажу то, что думаю.

— Не вижу ничего плохого в изобретениях, — я расправила платье, — особенно если они могут облегчить жизнь и упростить быт. До того как изобрели газовое освещение, приходилось портить зрение при свечах.

Де Мортен посмотрел на меня со смесью удивления и одобрения, на его губах заиграла легкая улыбка: впервые мы оказались

союзниками.

— Если парламент поддержит реформу о присвоении ученым титулов, — ноздри герцогини раздулись, — совсем скоро не отличишь аристократа от простолюдина.

— Не магия определяет благородство, а поступки.

Ее Светлость побледнела, резко повернулась к Лавинии. Та не успела спрятать улыбку, за что была награждена осуждающим взглядом и быстро опустила глаза.

— Почему ужин еще не подан? — пробормотала герцогиня и потянулась за колокольчиком, но тут в гостиную влетела, словно вихрь, вторая сестрица Биго. В строгом, с воротником под горло, платье цвета темного шоколада. Высокая, темноволосая и кареглазая, с высоким лбом. Она смотрела на меня с плохо скрытым изумлением и брезгливостью, словно Винсент притащил в дом драную кошку и заставил родных вычесывать блох. Ее широкие брови встретились на переносице.

— Зачем ты привез ее?!

Винсент поднялся и теперь возвышался надо всеми. Он предупреждающе посмотрел на сестру, но если кипящий гнев де Мортена чаще всего прятался под пластами льда, словно у северного вулкана, то злость Терезы вовсю полыхала огнем. Хоть сейчас пиши с нее картину о воительницах прошлого: глаза блестят, кулаки сжаты, подбородок вздернут.

— Тебе мало того, что она сделала? Еще хочешь?!

— Тереза! — воскликнула герцогиня.

— Она моя забота, не твоя, — от голоса де Мортена даже у меня пробежал холодок по коже, они стояли и смотрели друг на друга, словно звери, что не поделили территорию.

— А кто позаботится о тебе?!

Тереза бросила на меня полный ненависти взгляд и вышла из комнаты.

— Это совершенно недопустимо! — Ее Светлость подхватила тяжелые парчовые юбки поднялась, но Винсент покачал головой:

— Не нужно, мама. Леди Луизе придется смириться с причудами Терезы, пока она гостит здесь.

Ох да, мне определенно придется смириться. Учитывая, что на всю женскую половину открыто вцепиться мне в волосы готова только Тереза, это уже внушает надежду на благополучный исход.

Вошел Барнс и сообщил о том, что подали ужин, чем немного смягчил недовольство герцогини. Винсент подал мне руку, сжал ее крепче и повел в столовую. Мышцы под моими пальцами были напряжены: ссора с сестрой зацепила его больше, чем он хотел показать. К счастью, Лавиния и Ее Светлость немного ушли вперед. Я не знала, что сказать и что сделать, в голове крутились десятки мыслей, но ни одна из них не казалась мне разумной. В конце концов просто придвинулась ближе и легко коснулась губами его щеки.

Де Мортен напрягся еще больше, но не отпрянул, наоборот положил руку на мою талию.

— Не дразните меня, иначе не попадете на ужин.

Угроза звучала многообещающе, но мне удалось его отвлечь:

теперь Винсент не витал в невеселых мыслях, а смотрел на меня. Понимая, что вот — вот потеряюсь в его глазах, я не спешила отводить взгляд.

— Еще скажите, что вам не нравится такая идея.

— Снова дразните, — на этот раз де Мортен не сдержал улыбки, да такой, от которой подрагивали колени. — Придется вас проучить.

— А теперь дразнитесь вы, — я невольно облизнула губы, взгляд герцога впился в мое лицо. Винсент наклонился ниже, притянул меня к груди, и я закрыла глаза. Его быстрый поцелуй обжег, сердце заколотилось как безумное, а де Мортен провел большим пальцем по моей щеке.

— После ужина, — пообещал он, — мы сможем дразнить друг друга, сколько захотим.

Я не устояла, перехватила его руку: ненадолго задержала короткую ласку — прикосновение, а после с сожалением отстранилась. Есть окончательно расхотелось, но нарушать этикет недопустимо.

Спрашивается, как теперь пережить ужин?

4

Сидя перед зеркалом, я расчесывала волосы уже минут двадцать: меня это успокаивало. В гостевом крыле было тихо и настолько пустынно, что если высунуться за дверь и крикнуть: «Эй!» — эхо понесет крик по коридорам, швыряя его между стен. Вряд ли кто-то отзовется, хотя… Если отзовется, весело будет.

Винсент не торопился: после ужина он попросил Лавинию проводить меня до комнаты, а сам якобы остался решать какие-то дела. Демоны бы побрали весь высший свет с его приличиями и церемониями! Ничего нельзя сделать просто так, даже любовью заняться. Впрочем, за шторкой в общей зале можно вполне, если громко не пыхтеть, а вот просто так встать и вместе выйти из-за стола — ни — ни, хотя все уже большие и прекрасно знают, откуда дети берутся. Тьфу ты.

Я отложила щетку и устроилась на кровати с книгой. Обычно мне нравились смелые романы Миллес Даскер, но то ли напряжение и усталость взяли свое, то ли просто дорога утомила — строчки расплывались перед глазами и отказывались складываться в связный сюжет. Я всего лишь на мгновение прикрыла глаза, а очнулась от мягкого скользящего прикосновения по шее и груди. Де Мортен склонился надо мной: довольная улыбка, смеющиеся глаза… Ну просто объевшийся сметаны кот.

— Вы даже засыпаете в обнимку с книгой?

— Я бы с радостью засыпала в обнимку с вами, — сообщила я и зевнула. — Но пока вы разрешите свои дела, а заодно соблюдете все церемонии, я успею состариться, умереть и возродиться цветочком в оранжерее Мортенхэйма.

Взгляд Винсента потемнел.

— Я не позволю вам умереть сейчас, Луиза. А до старости еще далеко.

Винсент скользнул рукой в вырез моей сорочки, накрыл ладонью грудь, подался вперед и впился в мои губы. Ни один паровой обогреватель или как они там называются, не способен согреть так, как это делал мой герцог. От его близости по телу растекался живой огонь. Я отвечала неистово, искренне, позабыв обо всем. Дыхание сбилось, чувствовать сильные плечи и спину под пальцами, сжимать, гладить, ласкать…