Заклятые враги
Шрифт:
До того момента, пока не побывал за границей смерти. Почти, разумеется. Действительно мёртвого вряд ли что-то воскресит.
Тэравальд трещал всю дорогу - он рассказывал о религии столько, что Рэю хотелось заткнуть уши. Говорил, что храм существует вот уже пять тысяч лет, что он куда древнее, чем Эрри, уж тем более, чем Дарнаэл Первый…
И вправду, вблизи было видно - здание сияло от магии. Волшебство сдерживало крошившиеся стены, волшебство выстраивало их заново, и только эльфийские шпили оставались нетронутыми, цельными, будто бы за их стойкость отвечало что-то совсем
Тэравальд говорил, что храм Религии пережил сотворение континента - он слабо верил в то, что такое вообще возможно, что существовали боги, которые действительно были в силах сделать всё это, но сейчас, при виде громадного строения, находившегося за границами Ньевы, чувствовал, что, возможно, зря реагировал так остро. Может быть, не стоило ненавидеть каждого жреца только за то, что он воспевал свою веру, даже если та не была до конца правдивой.
А ему ведь понадобилось просто посмотреть на храм.
Никто не возник рядом, когда он переступил порог здания. Волшебство всколыхнулось и куда-то спряталось - Шэйран был уверен, что не вызовет ни единой искорки, но сейчас даже это не заставило его повернуть обратно. Храм - преисполненный силы изнутри, - будто бы втягивал его в бесконечный простор глупой, несуществующей, как казалось прежде, Религии.
Рэй поднял голову на огромную, древнюю фреску - и замер.
Он видел их. Богов.
За спиной послышалось чьё-то сдавленное восклицание. Подоспел, наверное, Тэравальд, краем глаза Рэй заметил странный алтарь с грубыми, страшными кандалами - но даже это не смогло его отвлечь. Даже грубое касание к плечу, сердце, едва не выскочившее из груди - словно его вновь проткнули кинжалом, - они все были незначительными.
Совсем не величественно улыбающиеся, мужчина и женщина - острые эльфийские уши, широко распахнутые глаза. Его рука на её талии, её россыпь каштановых волос, длинных - не так, как сейчас. Смешливые синие глаза.
Боги.
Дарнаэл Первый - только эльф, - и Сэя. Его, чёрт возьми, мачеха, будь она хоть сто раз богиня Эрри - весёлая, счастливая, без хитрости в глазах, с этими странными острыми ушами и волосами чуть длиннее, в странной одежде - и он, и она. Дух эпохи, чёрт возьми. Фреска пятитысячелетней давности.
…Но когда Рэй обернулся, спрашивать или отвечать самому себе на вопросы было уже поздно. Он понял, кто верховный жрец, разумеется, и кинжал - острый, длинный, - в его руках не предвещал ничего хорошего.
Тэравальд, казалось, не знал, куда отводить глаза.
Шэйрану объяснять уже и не требовалось. Алтарь. Кинжал. Эльфы. Ну, почему же он не удивлён, спрашивается?
Магия не отзывалась. Она засела где-то в закоулках собственного тела и стремилась спрятаться ещё дальше, лишь бы только никто её не трогал. Он был бессилен. Ничего не мог сделать. Не имел ни единого шанса защититься.
Он смотрел на длинное лезвие, словно пытался его загипнотизировать, ждал короткого и ясного “мне жаль”, которое придётся встретить с должным равнодушием, но вместо этого услышал только стук шагов за спиной.
– Боюсь, - равнодушный, не наполненный эмоциями мужской голос звучал на удивление уверенно, -
Эльф с кинжалом посмотрел на него - не удивлённо, спокойно и равнодушно. Шэйран тоже обернулся на странного, в длинном балахоне с капюшоном, скрывающим лицо, мужчину. Служитель Религии был точно в таком же, разве что только не прятал острые уши за слоями ткани, да и толку? Свидетели тут всё равно ничего не расскажут.
– Никто не имеет права перечить Мастеру, - холодно промолвил он.
– Ты, брат, будешь наказан за то, что посмел нарушить святость ритуала.
– Ты ошибаешься дважды, - холодность голоса промчалась морозом по стенах.
– Первое - уничтожение драгоценной силы в храме не есть святым ритуалом. А второе… - тонкие длинные пальцы коснулись ткани балахона, - никто, кроме меня, не имеет права перечить Мастеру.
На губах у мужчины появилась издевательская, кривая улыбка. Ярко сияли синие глаза.
От портрета Дарнаэла Первого его отличали разве что острые эльфийские уши.
========== Глава пятьдесят первая ==========
Ветер сорвал ещё несколько листков из ближайшего дерева, швыряя их в лицо Сандриэтте. Несвойственный пограничью холод тянулся к ним своими страшными, когтистыми лапами, старательно окутывая и пытаясь превратить в ледяные статуи посреди жаркого летнего дня. Жуткий контраст между этим участком дороги и лесом, который закончился лишь минут пять назад, пугал, но повернуть назад они не имели никакого права - потому что Дарнаэл Второй - это единственный шанс держать государство в нормальном состоянии. Дарнаэл Второй, растворившийся, словно в воздухе, скрывшийся на территории Эрроки.
Скрывшийся? Если он ещё жив!
– Тут всё тихо!
– крикнули откуда-то спереди. Анри вздохнула. Идти… Ей не было страшно, конечно, да и королевской страже вообще не положено чего-либо бояться, но дикое, глупое чувство опасности так никуда и не пропало. Она чувствовала, как холод касался кожи, как старательно сковывал разум ужас, совершенно несвойственный нормальному человеку, остановившемуся на спокойной проезжей дороге.
Тут даже границы были открыты обычно - если они теперь вообще были. Почему-то Анри казалось, что на привычном месте она не узрит ничего, кроме столбов пограничья и статуй стражи, или что тут могло остаться. Магия кипела в воздухе, магия была всюду - и она не понимала, кто мог такое натворить. Ведь в Элвьенте нет толковых магов, Рэй не считается, он вряд ли способен на что-то стоящее, а Эррока… Эррока никогда не могла прорваться сквозь границу, ей это не по силам.
Она не могла узнать местность, в которой работала столько лет кряду. Она тут бывала ещё совсем-совсем маленьким ребёнком, и всё равно - ни разу, среди зимы или среди лета, не сталкивалась с такими сильными ветрами. Холод был скользким, диким, вязким - увлекал, втягивал в свою пучину и, испив всё до последней капельки, вышвыривал на обочину судьбы, как пустую, непригодную для чего-либо оболочку. И, казалось, Анри оказалась не там, где жила прежде, а в неизвестной параллельной реальности, в мире, где центром является пустота.