Заклятые враги
Шрифт:
Мёртвой Тэзрой.
Спасать её было поздно даже самому искусному на свете целителю. Дарнаэл наблюдал за нею молча, словно пытался понять, что поменялось - те же черты лица, испоганенные смертью, не казались уродливыми - она будто не поняла, что умирает.
Пробитое горло. Лужа крови среди бесконечного дождя. Шокированная толпа и вскипевшее за спиною пламя, потянувшееся уже к людям.
Они молчали. Не могли позволить себе хотя бы один короткий вскрик - сейчас не люди были центром. Сейчас массовка не имела значения.
Лиара не шевелилась.
У него для неё никогда не было стрел.
Ей следовало приказать страже схватить его. У неё появился повод. Теперь - теперь уж точно!
– она имеет право перерезать ему горло без зазрения совести, а после править Элвьентой столько, сколько ей будет угодно.
У Дарнаэла не осталось больше последнего желания.
Он привык выполнять из самостоятельно.
Лиара сделала первый шаг неуверенно, словно боялась, что упадёт. Она выходила из-под навеса замка - прямо под бесконечный ливень. Кровь Тэзры размывало по мостовой, кто-то завизжал, но его вновь заглушил гром - и тишина воцарилась на площади, накрыв людей полотном. Кто-то рвался вперёд, кто-то пытался сбежать, но всё это в сплошном молчании, в приступе холода - только взрывы дождя и всплески пламени за спиной.
Королева медленно шла вперёд. Тэзра лежала ровно посередине дороги - стрела не должна бы до неё долететь, наверное, а Дарнаэл не слишком хорошо стрелял из лука, но в моменты возмездия Богиня снисходительна даже к мужчинам.
Он наконец-то стряхнул с себя оцепенение и тоже сделал несколько шагов ей навстречу - будто бы пытаясь понять, что сейчас будет.
Лиаре хотелось быть правильной. У неё теперь появились основания для победы; мёртвая Высшая была достаточным поводом для того, чтобы развалить всё вокруг, уничтожить каждого мужчину на этой площади.
Но они… Заклятые враги?
Таких не убивают. Иначе потом воевать не с кем.
…Они остановились в полуметре от мёртвой Тэзры, каждый со своей стороны, и Лиара ждала, когда он подойдёт ближе. Он всегда, все эти двадцать три года подходил к ней первым. Он первым топтался по своей и по её гордости, с хохотом отталкивал в сторону правила; он всегда первым забывал о том, что они враги.
Синие глаза смотрели на неё всё той же зияющей пустотой. Сплошные барьеры молчания и смерти - она не видела ничего, что свидетельствовало бы в её пользу.
И Лиара впервые в жизни поняла, что королева и женщина одновременно в ней счастливой быть не могли.
Она коснулась кулона в третий раз за сегодняшний день. Кровавые капли на пальцах, мёртвая Тэзра барьером между ними.
Последняя непреодолимая преграда.
…Лиара даже не подобрала юбки - платье и так надо выбросить.
Двадцать три года они играли в игры, и двадцать три года он первым нарушал правила. Первым приезжал подписывать договор, первым смеялся, когда надо было оглашать войну, первым утаскивал её подальше от бесконечной вереницы советников.
Двадцать три года назад между он перешагнул труп её дяди и несостоявшегося
Двадцать три года спустя она переступила через мёртвую советницу и Высшую ведьму своей же столицы к величайшему королю со времён Первого, к человеку, без которого в его стране не могут провести даже самое маленькое сражение.
Тогда и сейчас, это был всё тот же Дарнаэл Тьеррон. Всё с теми же синими глазами, сияющими под пеленой дождя.
Тогда и сейчас, кровь на одежде не имела никакого значения.
– Двадцать три года, - выдохнула наконец-то Лиара, останавливаясь совсем рядом с ним.
– Ровно двадцать три года с тех пор, как мы познакомились.
Он протянул руку - словно собирался коснуться щеки, но его пальцы дотронулись до кулона на её шее, потянули на себя тонкую цепочку. В синих глазах мелькнуло что-то мальчишески-счастливое, словно Дарнаэл, её Дарнаэл наконец-то вернулся в этот мир - только на несколько мгновений разве что, но и они были слишком важны.
Он тяжело дышал. Не закрыл глаза, наверное, только потому, что иначе устоять на ногах было бы ещё труднее.
С кулона стекала кровь, но там, где её уже не было, камень вновь отражал равнодушно-молочный свет с лёгкой синевой магии.
Его взгляд прояснился.
Но на шее Дарнаэла не было кулона.
– Ты его потерял, - выдохнула Лиара.
– Ты умудрился его потерять.
– Белый - жизнь, чёрный - смерть, остальное - промежуточные состояния, - выдохнул он, будто бы ничего больше важного не существовало.
– Ты его потерял.
– Я его отдал, - выдохнул Дарнаэл.
– В жизни, Лиара, бывает любовь больше, чем моя к тебе.
Ей хотелось повторить эту проклятую казнь. Чтобы он вновь оказался там, вновь горел в бушующих кострах и больше никогда не смел причинить ей боль собственными словами. Чтобы его больше никогда не было в её жизни.
Он дёрнул за цепочку сильнее, чем следовало, и кулон оказался в его руках - порвались последние связи. Лиара молча смотрела на красное на его руках - белеющее красное, с синеватым ореолом волшебства вокруг.
– Я отдал свой кулон, - повторил Дарнаэл, - нашему сыну.
Белый - это жизнь. Чёрный - это смерть.
Кровь не была чёрной, даже если она казалась такой страшной. Кровь не обозначала смерть, пусть и оставляла слишком яркие пятна на руках и на белоснежном платье.
Дождь смывал с лица сухие слёзы, оставляя в напоминание только солёные дорожки воды на щеках. Лиара молчала. Всё, что она могла бы выпалить из ревности, отошло на задний план и стёрлось в сплошной боли.
Она больше не имела сил спорить. Мёртвая Тэзра за спиной оказалась обыкновенным подтверждением того, насколько устала королева. Насколько она выдохлась от постоянного преследования этой тупой, сжигающей всё внутри боли. От того, что она много лет боролась с самой собой за то, чтобы никогда не быть любимой.