Заклятые враги
Шрифт:
Он мотнул головой. У каждого есть свои ненавистные короли. У каждого, кто только пытался когда-то бороться или получить в свои руки власть, обязательно начинаются с ними проблемы. Хорошо, что ему посчастливилось бороться с Дарнаэлом, у него хотя бы не было дурной привычки убивать направо и налево, он делал это прицельно, хотя и попадал в точку чаще, чем Лиара Первая. Но королеве всё равно, сколько людей она уничтожит по дороге, она с лёгкостью расправлялась с деревнями и городами, даже не думая о последствиях. Её многие ненавидят; Дарнаэла же не уничтожить внутренним сопротивлением,
Обожает. И готова отдать жизнь за то, чтобы отомстить жуткому существу, посмевшему снести королю голову с плеч, даже если для этого придётся сравнять с землёй всю Эрроку и отправиться на другой конец континента.
– Ваше Величество.
Рри поднял голову - резко, так, что даже послышался громкий щелчок - соскочили шейные позвонки, и спину пронизало сильной болью. Мужчина поморщился - вероятно, он однажды простыл в своей второй ипостаси, а теперь следы старости передавались и на эту. Всё-таки, нельзя всю жизнь оставаться тридцатилетним, даже если тянуть энергию со своего старого образа.
Слуга смотрел как-то странно. Рри знал их всех поимённо, разумеется, но он не мог вспомнить, кто видел перерождение Вирра. Может быть, этот человек тогда был где-то рядом, может, о нём рассказывали - но теперь, когда большая часть придворных выступила на стороне Кэрнисса, бояться нечего. Он знает, что делает. Он сумеет найти правильный выход из ситуации.
Но местным доверять нельзя, даже если они отчаянно пытаются втереться в доверие. Это может оказаться слишком удачной ложью, и тогда Рри свободно может забывать о том, как жил и что делал в своём далёком прошлом.
Трон показался неудобным. Прежде, когда Дарнаэл недовольно ворчал, что лучше б этого строения в его зале не существовало, Вирр не понимал, почему так. Но Рри оценил отчаянное недовольство Его Величества практически сразу.
Он сжал подлокотники до того сильно, что пальцы побелели. Стиснул зубы, чтобы не прошипеть все слова ненависти, что только приходили в голову - если б он тут управлял, то трон был бы куда удобнее.
– Почему здесь такая прямая спинка?
– не сдержавшись, спросил он, ударив кулаком по подлокотнику.
– Чтобы долго не засиживаться, - равнодушно отозвался слуга, словно кто-то выпил из него все эмоции перед тем, как допустить до короля.
– Его Величество Дарнаэл Второй считал, что если поставить тут мягкое удобное кресло, то король больше времени будет проводить в тронном зале, а не там, где ему полагается быть. Отдыхать положено тогда, когда твоё место занимает кто-то другой.
– Все государственные дела положено вершить на троне, - сухо ответил ему Рри, пытаясь подавить вновь вспыхнувшее раздражение, такое сильное, что сердце попросту не успевало догнать его дыхание. Боль в груди, колющая, резкая, тоже пришла как-то неожиданно. Старческие болячки! Эх, знал бы он, что Вирр окажет на него такое серьёзное влияние - постарался бы немного чаще возвращаться в нормальное тело. Но ведь ему так не хотелось меняться…
– Его Величество вершил государственные дела в других государствах и на войнах. Ежели он оказывался в Лэвье и задерживался
Мужчина выпрямился. Тёмные волосы - дарниец, - холодные, льдистые глаза, абсолютно равнодушный взгляд. Рри хотелось швырнуть в него чем-то, чтобы больше никогда не видеть этого надменного выражения, которое столь нагло вгрызалось в память. Он не понимал, откуда взялось такое отчаянное желание порвать на мелкие кусочки каждого, кто посмеет оказаться рядом, но оно не отступало ни на одно мгновение, пока Рри пытался восстановить собственное дыхание и успокоиться.
– Посему, - продолжил слуга, будто бы он был тут по меньшей мере дворянином, - он не беспокоился об удобствах трона. И, возможно, считал, что так в его отсутствие на нём не будут особо устраиваться.
Рри протянул руку за бокалом, который стоял на пододвинутом маленьком столике. Тот огромный, переговорный, на котором Дарнаэл стоял, протирая люстры, давно уже убрали, потому что Кэрнисс не хотел ни единого дурного воспоминания о том, как правил в этих стенах Тьеррон. Но всё же, стойкая пелена воспоминаний не давала ему окончательно обо всём забыть. Он разучился любить, разучился жалеть о том, что совершил, но зато постоянно ненавидел. Это вытесняло все остальные чувства, и Рри никогда не думал, что от ненависти может быть вред.
Он сжал стакан в руке и посмотрел на неумолимого, будто бы палач, слугу. Тот смотрел на него, не мигая, и в льдистых глазах, казалось, отражался божественный лик.
Кэрнисс почувствовал, как что-то странное подходит к горлу. Воздуха не хватало - и он с громким, нечеловеческим воплем швырнул в слугу стакан.
Громкий звон разорвал реальность. Рри зажмурился - а когда открыл глаза, рядом уже никого не оказалось. В приоткрытую дверь испуганно заглядывал какой-то очередной прислужник, но дарнийца с льдом вместо глаз не было. Только стеклянная крупа рассыпалась по всему залу, а ровно по центру красовалась большая лужа.
Рри посмотрел на свою руку. Она дрожала так сильно, что он не смог бы даже подписать какой-либо важный документ, не удержал бы и меч, напади на него кто-то.
– Вы что-то говорили, Ваше Величество?
– заискивающе поинтересовались из-за двери.
Он зашипел. Нет. Нет, он ничего не говорил! Он король, которых прежде не знал этот мир, и пусть только кто-то посмеет возразить! Это даже не соперники. Дарнаэл Второй давно уже сгорел где-нибудь на костре королевы Лиары, и о его тени можно забыть раз и навсегда.
Шрам болел впервые за последние годы. Впрочем, Рри раньше не замечал этого, потому что был в другом теле, но теперь не мог избавиться от впечатления, что его лицо горит. Словно кто-то вновь разрезал старые раны и насыпал в них соли. Будто бы в них действительно могло быть что-то мистическое!
Какая глупость - проклятье несостоявшегося Рри Первого! Он получил это ранение в бою, а не в качестве кары богов. Просто плохая погода, на неё иногда ноют старые раны - а что остался шрам, хотя обещали, что не будет и следа, так мало ли что скажут врачи во время битв и сражений. Целители - ненадёжный народ.