Закон Хроноса
Шрифт:
Потемневшие кирпичи, вездесущий пар, свисающие с потолка цепи и канаты делали помещение похожим на средневековую камеру пыток. Они направлялись в дальнюю часть зала. Там стояло несколько столов, заваленных чертежами и планами. Грифельные доски были испещрены математическими формулами и уравнениями.
До сих пор Гумбольдт и слова не сказал по поводу газетной статьи. Похоже, Пфефферкорн из тех чудаков, которые не обращают внимания на то, что происходит вокруг. Но когда они дошли до столов, Гумбольдт все рассказал. Изобретатель заметно побледнел.
– Что ты сказал?
– А вместе с ним и еще полгорода. Однако он заверил, что заставит Фрица Фердинанда написать опровержение. Будем надеяться, что это сработает.
– Но все равно это большая досада,- простонал Пфефферкорн.- Этот репортеришка… Откуда… Как это могло просочиться?
– Ну, это моя вина,- подавленно вздохнул Гумбольдт.- Я уже давно знаю Фрица Фердинанда. Симпатичный, приличный парень. Всегда хорошо писал о наших экспедициях, в то время как другие, заметьте, выставляли нас шарлатанами и фантазерами. Большинством наших заказов мы обязаны его репортажам. Наверное, его ассистент что-то пронюхал в моей лаборатории, пока Франц Фердинанд расспрашивал меня о поездке на Яву.
– Ужас! Меня это что, должно утешить?
– На лицо Пфефферкорна словно темная туча набежала.- А что, если теперь Штангельмайер прикроет нашу лабораторию или, что еще хуже, потребует чтобы ему отдали все мои разработки?
– Но ведь он совершенно ничего не сможет с ними сделать. Не в наше время,- утешил его Гумбольдт.- Мы единственные, кто знает, как активировать машину и как ею управлять. Я рассказал Штангельмайеру только об опытном образце. Он еще ничего не знает о большой.
– О большой?
– не выдержала Шарлотта.
– Именно,- таинственно улыбнулся исследователь.- Что по вашему мнению находится в лесной хижине?
– Я… но…
Гумбольдт с едва заметной улыбкой обратился к Пфефферкорну:
– Видишь, Юлий, иногда и у меня получается хранить тайны. Даже целый отряд юных шпионов в моем доме ничего не пронюхал. Ты должен признать, что иногда я бываю неподражаем.
– Да,- но, похоже, Пфефферкорна это не успокоило.- А что мешает новому временному правительству ворваться к тебе и отобрать все силой?
– То, что об этом сразу узнает пресса. Репортеры нас буквально осаждают. Нынешнее правительство не может допустить промах, иначе это вызовет недовольство, а к этому они еще не готовы. Кроме того, без источника питания от машины нет никакой пользы. Я обещал Оскару и Шарлотте, что они все увидят сами. Где ты их хранишь?
– Там,- в воздух взметнулась могучая лапа Пфефферкорна.- Могу показать, если хотите.
– Конечно!
– засияли глаза Шарлотты. Она не представляла, что это может быть, но в любом случае, очень мощная штука.
– Почему вы установили машину в лесу?
– спросил Оскар, пока они шли за изобретателем.- Почему не у нас в подвале?
– На это есть масса причин,- ответил Гумбольдт.- И самая важная - я не хотел, чтобы наш дом взлетел в воздух. Источник энергии невероятно мощный. Вторая причина в том, что машина времени должна находиться на первом этаже. Тысячу или две тысячи лет назад никакого подвала
– Мы?
– удивилась Шарлотта.- Неужели ты и нас решил взять?
– Ну а ты как думала?
– улыбнулся Гумбольдт.- Машина времени рассчитана на трех человек, ведь шесть глаз могут увидеть гораздо больше, чем два. Кроме того, втроем веселее. Чисто теоретически, конечно, ведь проверить это на опытах с Вилмой не удалось.
– Вот,- остановился Пфефферкорн возле огромного черного металлического ящика, установленного на деревянном цоколе.
Ящик напоминал сейф, только вот кодового замка на его дверце не было. Вместо этого на верхней панели было нечто вроде поля для настольной игры. Она состояла из трех небольших квадратов, на каждом из которых было по восемь точек.
– Ты еще не объяснил мне, Фриц,- сказал изобретатель.- Если механический таймер очень неточный, как ты собираешься устанавливать точное время? Ты говорил, что погрешность может доходить до двадцати лет. Мы еще не решили эту проблему.
– Я над ней работаю,- успокоил его Гумбольдт.- Я телеграфировал человеку, который может нам помочь.
– Кому?
– нахмурился Пфефферкорн.
– Человеку, который знает о невидимых силах больше всех из ныне живущих. Больше тебе пока ничего не скажу, чтобы ты не строил иллюзий. Скоро все узнаешь. А теперь показывай, что там у тебя в ящике.
– Как скажешь…
Быстро, так что никто не успел ничего заметить, Пфефферкорн нажал на несколько точек на верхней панели. Те вспыхнули на миг и тут же погасли. Наверное, это такой замок.
Раздался глухой треск.
Гумбольдт стоял чуть в стороне и загадочно улыбался.
Изобретатель приподнял крышку и откинул ее назад. Из ящика ударил сноп темно-красного света. И свет этот, казалось, можно было пощупать.
От яркой вспышки Шарлотта даже зажмурилась. Она тут же поняла, о чем все время толковали эти люди. И поняла, почему машину пришлось поставить в лесу. И испытала огромную благодарность к дяде за то, что он все предусмотрел.
9
В это же время в другом месте…
Братья стояли вокруг магического символа на полу. Головы опущены, лица скрыты за масками. На каждом был темный костюм. Темные брюки, темные ботинки, темные сюртуки. Белыми были только рубашки и перчатки, да еще фартуки. Лился приглушенный свет, внешний мир остался за толстыми стеклами. В воздухе пахло догорающими пряностями.
Масонская ложа огня и камня находилась в центре Берлина, недалеко от здания рейхстага. Вход был хорошо замаскирован, найти его можно было, только если целенаправленно искать. Хитроумная система замкового механизма гарантировала, что члены тайного союза могли спокойно заниматься своими делами. Войти внутрь мог только тот, кого пригласили.