Закон крови
Шрифт:
Им, мужчинам, тоже невесело, тоже родичи за спиной, а кое у кого из безбородых и другая причина для грусти. И все же они меньше сожалеют о прошлом. Они понимают: останься их община на прежнем месте из милости – и жизнь стала бы невмоготу… Все равно пришлось бы уходить. Нет, что ни говори, их вождь – настоящий, правильный вождь; он не смалодушничал в решающий час, и он не свернул вслед за Арго – избрал свою тропу! Недаром именно он, Кано, стал вторым
И как бы ни саднило сердце от свершившейся разлуки, новая тропа всегда притягательна для настоящего мужчины. Особенно если ты молод и смел, если ты веришь: весен и зим впереди больше, намного больше, чем осталось за твоими плечами…
Кано подошел к своей жене – желтоволосой остролицей Лайне. Четырехлетний сынишка удобно пристроился на волокуше, на шкурах; второй, годовалый, высунув из мешка головенку, на ходу сосал материнскую грудь.
– А ну-ка… – Кано подхватил на плечо своего старшего. – Не грусти, Лайна! Все хорошо будет, – сами предки дали нам знать об этом! Там, – он, не оборачиваясь, мотнул головой назад, – там и Зло осталось; я чувствую, оно не пойдет за нами! Наша тропа – чиста! Не грусти.
Жена улыбнулась в ответ, правда сквозь слезы.
– Онго, – Кано хлопнул по плечу молодого безбородого охотника, – не знаю, многому ли выучил тебя старый Колдун, – скоро узнаем! Но поёшь ты хорошо. Спой! Сейчас самое время, а то загрустили наши женщины!
Прошли еще немного, и Онго запел:
Раздвоилась тропа, наши братья уходят на север,
Уходят на север!
Раздвоилась тропа, мы уходим в края наших предков,
В края наших предков!
Нас Большая вода уведет за леса и за Белые горы,
За Белые горы.
Мы увидим Великую воду,
Великую воду!
Мы увидим широкие степи,
Широкие степи!
Наши предки и духи укажут нам место,
Укажут нам место,
Где поселимся мы, чтобы Род наш продолжить,
Чтобы Род наш продолжить…
Чистое горловое пение, отраженное Большой водой, разносилось далеко окрест.
На краю мыса, откуда широко открывается речная долина, стояли два человека, слушали песню и смотрели вслед уходящим.
– Йормер, – заговорил Рам, вождь детей Куницы, – я знаю, ты в эти ночи не раз обращался к духам. Все ли мы сделали как нужно?
Йормер – таково имя молодого колдуна-Куницы. Его знают очень немногие, в том числе вождь. Произносят крайне редко, даже наедине. Сейчас обращение по имени означало: вопрос очень и очень серьезный.
– Да, – ответил Йормер. – Ото всех духов после великой катастрофы я всякий раз слышал только одно: «Пусть уйдут те, кто нарушил Закон крови! Пусть уйдут и уведут за собой Зло!» Колдун детей Мамонта слышал то же самое. И не скрыл, не промолчал.
– Да, –
– Вождя что-то сильно тревожит?
– Тревожит. Сильно. А что – и сам не пойму. Все сделано как должно, ни себя, ни их упрекнуть не в чем. А у меня бессонница. Кажется, не отвели мы беду от себя тем, что сделали.
Уходящие скрылись за дальним мысом. В последний раз донеслось:
Наши предки нас не оставят,
Нас не оставят!
– А у них все будет хорошо, у людей Кано, – произнес Рам.
– Да, это так, – согласился Йормер.
– Скажи… – На этот раз вождь не произнес имени своего собеседника. Называть его нужно как можно реже! – Скажи, а не с нашими духами ты не пробовал общаться?
– О ком же говорит великий вождь? – спросил колдун, не скрывая удивления.
– Конечно не о Тьме. О Тех, кто поставил вас, Стражей.
Колдун печально покачал головой:
– Нет. Их ведь не призвать, как наших духов. Здесь я бессилен. Не знаю, как спросить, как получить ответ. И наставник мой не знал. Быть может, потерялось знание, ведь мы, сам знаешь, осколки… Отскочивший отщепок… А может быть, и никому это не было ведомо. Сами придут, сами скажут, – если нужно, если захотят.
Пора возвращаться в стойбище. По дороге Рам спросил:
– Ты сейчас туда, к своей невесте?
– Да. И не только к ней… Вождь, мне неведомо, верны ли твои предчувствия. Быть может, и верны, – узнаем рано или поздно. Но одно мне известно: нежить отправится за ними. За людьми Арго. И я должен передать им все то, что знаю сам об этом. Ведь я – Страж.
– Понимаю. Значит, дети Мамонта не оставляют своего Колдуна? Я очень этого боялся. И спасти бы не успели. А успели бы – новая свара.
– Все хорошо. Арго действительно мудр. И сын – ему под стать. Да и не только они.
Помолчали. У вождя детей Куницы было тяжело на сердце не только от дурных предчувствий. Долго скручивается нить, долго выделывается шкура, еще дольше рубаха шьется, узоры наводятся, а порвать ее – миг один! Так и здесь… Рушится в одночасье то, что годами создавалось, рвутся связи, и старые, и новые, на которые еще совсем недавно столько надежд возлагалось… Арго действительно очень ему нравился.
– Спроси у Арго: когда? Небесная Старуха окончательно проснется уже завтра.