Законы Беззакония

Оратор

— Жить будет, — поспешил я развеять опасения собравшихся. Даже дядя Вася, чей ларёк был полон крови, следов сражения и блевотины, разделил всеобщую радость, как только услышал.

— Вот и славно, только пацан слаб, сейчас домой ему в таком виде нельзя, пусть заночует у меня, — изрёк Глеб, бросив взгляд на стол в кладовке.

— Пусть, — согласился Владимир.

— Это хорошо, что Андрюха жив, да только что за чертовщина здесь вообще творится, дядь Вася, расскажете? — вопрошал Антон со всем уважением и мягкостью в голосе, однако глаза его были полны гнева.

— Расскажу. Едва слышно буркнул Василий, и, выждав паузу в

несколько секунд, начал повествование. Бандюганы какие-то нагрянули, стояли у входа, пугая клиентов, матерились, кричали — одним словом, вели себя некультурно. Обсуждали, как найти какого-то пацана, намереваясь покалечить, а если бы тот начал сопротивляться — убить. Затем, бросив на меня взгляд, добавил: «Сам знаешь, Артём, мне такие разговоры не по душе, поэтому я высунулся из-за прилавка, чтобы сделать замечание: мол, не ошивайтесь здесь». Но один из них, тот, что повыше, с татуировкой змеи на шее, оказался совершенно невменяемым. Как только я вышел, он сразу зарядил мне в нос и начал пинать, второй, подлец, тоже вскоре присоединился. Я потерял сознание, голова раскалывалась, ничего не понимал, когда вдруг, словно из ниоткуда, появился Андрей. Он ринулся в бой, драться, у них были кастеты, а у Андрея — нож. Что происходило дальше не помню, помню лишь, как пополз в кладовку, вспомнив, что у меня есть сигнальный пистолет. Я рылся, рылся и, наконец, нашёл его — и как выстрелю! Эти мерзавцы, едва услышав выстрел, тут же дали в дёру. Трусы треклятые.

— Спасибо, Вась! Если тебе что-то понадобится в любое время суток, звони, костьми лягу, но выручу, — произнёс Владимир, положив руку на плечо новоиспечённого друга.

Тем временем Глеб, дослушав историю, удалился в помещение, откуда выскользнул уже с Андреем на плече. В этот момент подскочил Антон, чтобы прийти на помощь старшине.

— Да не за что! — смущённо отмахнулся Василий, затем добавив: — А с костьмы ты не торопись, как молодым без нас.

— Дедушка, тебе ведь всего пятьдесят два! Мама говорила, что тебе ещё жить и жить, а ты из себя старца помирающего строишь! — возразил ему Дима, появившись словно из ниоткуда. На это дед лишь фыркнул, мол, «да что она знает».

Впрочем, парень правду глаголит; это уже второй мужик за день, едва преодолевший порог в пятьдесят лет, а мнящий себя чуть ли не на смертном одре. Им-то ещё жить — ого-го!

— Димка, иди сюда, — подозвал я пацана. Он с интересом встал напротив меня. — Почему ты нас позвал?

— Как почему? Захожу, а дедушка Василий весь в крови, велит бежать да Владимира или Артёма искать.

— А тебе не страшно было?

— Страшно, но… Папа говорил, что мужчина должен быть смелым.

— Верно! И знаешь, почему? — спросил я, улыбаясь, и чистой от крови рукой потянулся к макушке пацана, растрепав его волосы.

— Почему?

— Потому что смелость вознаграждается! — произнёс я, достав из кармана пятитысячную купюру и вложив её Димке в руку. На что тот засветился, подобно самовару. — А теперь беги с детворой, поиграйся, только мамке не говори, что видел.

— Никогда не расскажу! — выпалил пацан, и, преисполненный радостью, убежал.

Я же, заметив, что Димка ускакал, в мгновение ока сменил выражение лица, которое теперь отражало лишь злость.

— Артём, мстить надо, жёстко. Я говорю это не потому, что мой племянник пострадал, просто сам знаешь: слабость покажем — гиены сразу разорвут, — выразил свои мысли Владимир, углядевший

смену моего настроения.

— Согласен, у меня и план есть. Да только на его реализацию пару дней нужно, а пока сходи к Глебу, да Игоря с Кириллом прихвати. О, и ещё Антона ко мне отправь! Добавил я, рассудив что он мне понадобится.

— Уверен? — спросил Володя, нахмурив брови.

— Уверен! Вижу же, как ты за Андрюху волнуешься, сходи, — ответил я, по-братски подтолкнув его в плечо.

— Артём, а может, и мы с… — хотел изречь что-то Кирил, но Игорь, приставив ему ко рту ладонь и так сурово посмотрев, что тот молча потопал к Глебу, решив отказаться от предложений.

******

Тридцатьдью минутами позже я, Афанасий, Юра и Антон, направились обратно на склад, дабы допросить пленников. Однако откуда ни возьмись хлынул дождь — настолько оглушительный, что казалось, это вовсе не дождь, а кара Господня. Прорываясь сквозь его стену, мы изрядно утомились и промокли до нитки. Когда же, отворив замок, мы увидели перед собой четыре наглые физиономии, глядевшие на нас то ли с презрением, то ли с высокомерием, внутреннее напряжение лишь усилилось, словно сама стихия подлила масла в огонь. Первым не выдержал Антон, гонимый яростью, он вогнал свой кулак в челюсть невольника находившегося ближе всего, лицо несчастного исказилось в мучительной агонии. Антон же не теряя не секунды схватил его за грудь, и опрокинул головой вниз. В воздухе повис жалобный писк.

— Говори! Рявкнул Антон.

Неизвестный в ответ на призыв, лишь послал Тоху в пешее эротическое путешествие, а второй невольник ранее орудовавший ломом принялся провоцировать, и со всем чувством заорал:

— Трус, сука паршивая, связанного бить себя не уважать! Как в тюрягу загремишь наши тебя опус... Хотел высказать он своё недоумение, отсносительно не соблюдения каких-то там понятий, однако замолкнул как увидел сверкнувший в руках Тохи нож.

— Антон, пол замораешь сам убирать будешь! Предупредил Афанасий боевого товарища, а сам опёрся на стену, и достав сигарету задымил, в предвкушении зрелища.

Между тем зрелище оказалось ещё интереснее нежели он ожидал, вместо того чтобы приняться разбирать пленника на детали, Антон разрубил верёвку ножом, и жестом призвал того подойти "ответить за базар".

— Ха-ха, сопляк! Реально думаешь вытянешь. Выпалил уже бывший невольник, заваливаясь на правую ногу, ведь левую в районе лодышки поразила пуля, впрочем попадание было "касательное", и она лишь слегка её задела, поэтому он и был ещё в состоянии драться.

— Эй ты, идиот, как тебя зовут? — вопрошал Афанасий, устремив на него взгляд.

— Никита! — взревел тот, полетев на Антона.

Афанасий же, потушив сигарету, стряхнул пепел, засунул фильтр в карман и начал читать молитву, судя по всему, за упокой. Юра незримо положил руку на плечо товарища, видно, разделял мнение Афанасия. А тем временем ситуация накалилась: Никита всё же сумел проскочить под кроссом Антона, помог не самый внушительный рост, и, схватив того за туловище, попытался опрокинуть.

Попытка, конечно, провалилась: Антон, недолго думая, зарядил ему локтем в спину, заставив опуститься на колени. Затем последовал точный пинок — два зуба покатились по полу, а Никита рухнул на лопатки.