Законы Беззакония
Шрифт:
— Вениамин Сергеевич, сколько лет, сколько зим! Как Петербург? — вопрошал я, протягивая руку новоиспечённому подполковнику, вернувшемуся из командировки намного раньше ожидаемого.
— Нормально, — буркнул он, ответив на рукопожатие вялой хваткой и окинул меня взглядом своих маленьких, неприятных глаз, и мгновение недовольство сменилось лукавым блеском. — В отличие от Долгопрудного, где, насколько мне известно, за время моего отсутствия творилось неладное: людей ногами в асфальт вбивают, в ларьках поножовщины
Эх… Вот как, опять на понт пытается взять, или же намекает на то, что мне следует предложить ему дополнительную информацию, для того чтобы доблестный служитель правопорядка "скрипя сердцем" закрыл на подобную пакость глаза. Ладно, в эту игру можно рубиться вдвоём.
— Даже так! — воскликнул я, откровенно глумливо прикрыв рот ладонью. — Жить в Долгопрудном становится страшно: куда ни плюнь — одни уголовники!
— Насколько мне известно, вы живёте в Химках, — парировал подполковник, хитро прищурив глаза.
Ладно уж, чего щуриться? И так ведь ясно, что ты уже всё про меня знаешь, бесстыжее чмо, — пронеслось у меня в голове. Однако произнёс я, естественно, другое. Хотя тот факт, что он перешёл с "ты" на "вы", тоже был довольно забавен.
— Вот именно! Именно поэтому меня до чертиков пугают подобные происшествия в непосредственной близости от моего дома!
— Понимаю, Артём, наверно боязно за матушку, — произнёс Вениамин, натянув мерзкую ухмылку.
— Конечно! — кивнул я. — Как приятно, что вы меня понимаете. Ведь вы наверняка тоже беспокоитесь за доченьку. Тем более она у вас девушка, не обделённая красотой. Всякий сброд, несомненно, так и поджидает её в тёмных закоулках.
Мерзкая ухмылка пропала с лица подполковника, на секунду сменилась гневной гримасой, однако затем стремительно пришла в норму. Ха! Даже забавно, неужели он думал, что я приду к нему, не обладая никакой подготовкой.
— Ясное дело, волнуюсь, отцовское сердце иначе не может.
— Это хорошо, что не может, тем более, я слышал, тут у нас в городе затаился страшный преступник, находящийся в бегах: рэкет, поджог, убийства, избиения, — как подумаю, так сразу озноб по всему телу! — изрёк я, закинув удочку.
— Ужас! — воскликнул подполковник. — А вам, уважаемый гражданин, случайно не известно его месторасположение? — Клюнул.
— Ух, знаете, ужасно хочу вам помочь, да только голова так болит, воспоминания как-то размылись.
— Какая пакость! Голова это, Артём, серьёзно? Однако мне известен эффективный метод лечения данного недуга, мы с вами прокатимся до полицейского отделения, и поговорим по душам, а там уже вспомним о статье 316 УК РИ…
— Не сомневаюсь, что данный метод лечения подводит вас редко, однако, знаете, может, если не пытаться меня преждевременно тормошить, я могу вспомнить о чём-то более значительном.
— Даже так! — произнёс Вениамин, в его глазах сверкнул счастливый огонёк. — В таком случае, Артём, думаю, я могу дать вам время справиться
— И каким именно нюансом?
— Цена, а именно миллион рублей, невозможна, ведь если муниципалитет и признает землю невостребованной, он никак не сможет установить столь смешную цену в качестве первоначальной для проведения торгов, ведь там не только земля, а ещё и полноценный склад!
— Вениамин Сергеевич! Да какой же это склад? Нарушена герметичность здания, с крышей беда, а противопожарных мер вообще никаких! Мне почему-то кажется, что муниципалитет признает это здание негодным, не побоюсь этого слова, опасным в эксплуатировании, и следующему хозяину придётся снести его за свой счёт!
— Хм, возможно, Артём, в ваших рассуждениях и есть капля истины, не могу не признать, что вы крайне разумны для своего возраста, однако принимать решение предстоит не нам, а оценщикам.
— Верно, однако, знаете, тут произошло чудо! У меня внезапно прояснилась память! Вот, если бы вы могли, скажем, по-дружески побеседовать с оценщиками, передать мои тезисы…
— Это что вы предлагаете… Мне, стражу правопорядка, давить на независимых экспертов!?
— Давить? Ни в коем случае, побеседовать, знаете, по-товарищески.
— А, ну если побеседовать, может, и могу, однако не соизволите ли вы для начала поделиться, какого такого беглеца вы видели? Знаете ли, доблестной полиции пригодится эта информация. Скажем, расследование начать, слежку установить.
— Конечно, как не поделиться, — Никита Смирнов Михайлович, известен вам такой разбойник?
Мой вопрос подполковник проигнорировал, достал телефон, вбил имя и бросил на меня взгляд, мол, неплохо, но для текущего его положения мелковато.
— Вениамин Сергеевич, у меня есть рыбка и покрупнее, но её вести нужно.
— Предположим, есть, но что будет, если ваша рыбка сорвётся?
— Тогда уже я стану вашей добычей.
— Что ж, смело! У вас месяц. С оценщиками побеседуют, на торгах никого, кроме вас, не появится, гарантирую.
— Как великодушно с вашей стороны!
Затем мы попрощались, и я вышел из безлюдного переулка. Дойдя до "Нивы", я попросил у Афанасия влажные салфетки и спирт: нужно было очистить руку от скверны.
Глава 13
Роман Дмитриевич
Воскресное утро. Кладбище. В воздухе витал сырой запах, оставшийся после вчерашнего дождя. Взгляд скользил от одной могилы к другой, задерживаясь на высеченных годах жизни. Кому-то судьба подарила восемьдесят лет, кому-то — шестьдесят. Но на двух надгробиях цифры были кратки и безжалостны: 1992–2014 и 1994–2014. Они говорили о слишком раннем уходе. Это были сын Романа, Олег, и его невеста, Катенька.