Законы Беззакония
Шрифт:
Подойдя к этим могилам, мужчина опустился на корточки и положил два букета гвоздик на мокрую землю.
— Много воды с тех пор утекло, — произнёс басистый голос, приближаясь к нему. Запах сырости сменился ароматом породистого филиппинского табака, который вивился клубами в воздухе. На плечо Романа опустилась крепкая рука, покрытая мозолями.
— Здравствуй, Борис, — ответил он, быстро распознав, кого не легкая жизнь ему принесла.
— И тебе не хворать, Рома, — произнёс Борис, также опускаясь на корточки. Колени его скрипнули под тяжестью лет, а тело устало завалилось на трость. Цветы, осторожно
— Как думаешь, этот Артём сдюжит? — решился Борис наконец прервать тишину.
— Смотря кого, — ответил Роман, задумчиво глядя вдаль. — Тимофея, может быть…
— А его и нужно! Знаешь, Ромка, временами я просыпаюсь по ночам, когда, совсем не в моготу, и представляю, как душу эту паскуду становится легче.
— Это хорошо, что становится. Мне не помогает…
— Оно и видно, — произнёс Борис, останавливая взгляд на круговых мешках под глазами, тревоживших его.
— Как Мишка? — вопрошал Роман, желая сменить тему.
— О, этот лучше всех! Жрёт за четверых, ты бы видел, как вымахал! Он плуг пахать может за место лошади! Да только…
— Что да только?
— Тоже Тимофея паскуду удавить хочет.
— Но это и ясно; было бы странно, если бы Мишка за сестру не хотел отомстить.
— Ясно, то ясно, но он к этому Артёму в бригаду вписаться хочет, думает так быстрее до Тимофея доберётся.
— Может, и доберётся. Я тут пробил за этот "74 округ", у них там толковый разведчик есть.
— Толковый? Это хорошо, хотя сам знаешь, если бы эту проблему можно было решить так просто… Два года назад я обращался ко всем служивым, кого знал; они, как только узнавали, кто отец этого Тимофея, сразу соскакивали.
— А служивых ты знал немало, так ведь, товарищ старший прапорщик? — насмешливо вопрошал Роман.
— Не называй меня так! — произнёс Борис, еле сдерживаясь, чтобы не стукнуть его палкой. — Я уж как десять лет в отставке, а к этой армии… Даже не так, с этими трусами не хочу иметь ничего общего!
— Зря ты так, не все же трусы.
— Фф… Тяжело выдохнул Борис. — И то верно, вспылил. А затем, выждав паузу, вопрошал: Кстати, Ромка, ты ведь не просто так на этого Казимира батрачишь?
— Не просто так, за зарплату, — ответил Роман.
— Ишь какой шутник, я серьёзно. Ты ведь, в отличие от меня, человек грамотный, образованный; такого управленца любая компания с руками и ногами оторвёт! Так чего на этого нелюдя работаешь?
— И как грамотный управленец, Боря, я тебе так скажу: начни наконец бухгалтерский учёт вести.
— Да нахер он сдался! На жизнь зарабатываю и на том спасибо. Ладно, понял! Не хочешь — не говори, но будь другом, ответь на один вопрос: этот Вадим Григорьевич сейчас в Российской империи? — задал вопрос Борис, отложив трубку и пристально всматриваясь в уставшие глаза Романа.
— Нет, он сейчас в штатах ошивается, толкает американцам оружие.
— Фух, отлегло, значит, Тимофея изрубить — фигня де…
— Не спеши с выводами, Боря, — хмыкнул он, прервав несостоявшегося свата. — Тимофей сейчас в оборот попал, к серьёзному человеку; думаю, тот не даст просто
— Что за человек такой серьёзный?
— Пробиваю, Боря, пробиваю.
*****
Утро выдалось не самым радужным, ведь целиком и полностью было проведено в генеральной уборке складского помещения. Отмывать засохшие следы крови оказалось задачей не из лёгких; вероятно, стоило заняться этим вчера. Но что поделать — вчера были дела и поважнее, а теперь приходится отдуваться. Закончив с кровью и влажной уборкой, мы, покрытые грязью и потом, вышли на улицу перекурить. Циферблат на часах Антона показывал 8:30. Игорь, достав полную пачку, угостил всех привычным "Беломорканалом".
— Ну и дрянь, — произнёс я, начав плеваться в разные стороны.
— Оно-то и верно, зато дрянь своя, родная, — с теплотой в голосе отозвался Владимир, а затем спросил: — Артём, через сколько этот Миша должен приехать?
— Через полчаса. Приёмка выдастся непростой: там несколько тонн шлакоблоков с кирпичами и досками, — выдал Афанасий.
— А мне кажется, быстро раскидаем, всё-таки нас здесь семеро, плюс Миша подсобит, — решил вступить в беседу и я.
— Посмотрим, — произнёс Афанасий, разведя руками, мол, "жизнь покажет". Оно-то и верно.
По итогу раскидали действительно шустро, уже к 9:30. Тут сложилось несколько факторов: Миша приехал на отцовской "Волге" на десять минут раньше оговоренного, общий позитивный настрой и хорошая физическая подготовка собравшихся.
— Крепок, — произнёс Володя, положив руки на плечи Михаилу.
— Не то слово! — вступил Афанасий. — Работает как трактор!
— Да чего уж там крепкий, — смущённо отмахнулся Михаил. — Всю жизнь что-то таскаю, вот и привык. Кстати, мужики, батя просил деньги передать, — перешёл он к главному.
— Сколько? — вопрошал я исключительно из чистого любопытства.
— Пятьсот тысяч рублей, — мгновенно ответил Михаил.
Удивительно. Сумма значительно превышала реальную рыночную стоимость, а значит, Николай Борисович по какой-то причине решил оказать нам финансовую поддержку. Отказываться мы не привыкли — деньги понадобятся хотя бы для того, чтобы выкупить тот же склад. Однако в будущем, полагаю, стоит всё же поинтересоваться, с чего такая щедрость.
— Добро платит, — произнёс Афанасий, присвистнув.
— А чего уж скупиться, — отмахнулся Михаил и медленным шагом добрался до "Волги", залез в бардачок и вытащил конверт, плотно забитый купюрами.
— Передай отцу, что если ему что-то понадобится, то мы в любое время суток придём к нему на выручку, — вступил в диалог уже я.
— Несомненно, передам! Вот только знаете, у меня к вам есть один вопрос…
— Не мнись, спрашивай, — махнул Антон.
— Вы придёте по душу Тимофея? — выдохнул он, отбросив прежнюю робость так решительно, что та и вовсе показалась напускной. Взгляд парня вспыхнул яростью, словно угли, раздуваемые ветром. Мы же, напротив, все разом напряглись, ибо уже понимали, кто есть Тимофей. А после вчерашней разведки Юры знали ещё и то, что он близко дружит с Андреем Петровичем, тем самым, что натравил на нас головорезов. Такое прощать мы не намеревались.