Законы Трампа. Амбиции, эго, деньги и власть
Шрифт:
Дело было не только в женщинах или музыке. Для Трампа желание принадлежать к клубу было частью его поиска связей. Он хотел подружиться с теми, кто держал власть в Нью-Йорке, брокеров силы, которые легко передвигались от дельцов к политикам. В тот вечер, после того как адвокат посоветовал Дональду и его отцу урегулировать дело о расовой неприязни, Дональд пошел в Ле Клуб, где он заметил лысеющего мужчину с очень запоминающимся лицом: высокий лоб, цепкие голубые глаза, тяжелые веки, искривленный нос бойца. Он выглядел как голливудское видение резкого и жесткого контраста для высокого энергичного Трампа. Трампа незамедлительно повлекло к Рою Кону – или как минимум к той силе, которую он представлял, к силе, которую Трамп мог использовать
Рой Кон родился во власти. Его отец, Альберт К. Кон, был членом Демократического аппарата Нью-Йорка, впоследствии ставшим судьей в Верховном суде штата. Рой посещал элитные подготовительные школы Филдстона и Хорас Менн в Бронксе, затем в Колумбии, где он окончил школу юриспруденции в возрасте двадцати лет. Через политические связи своей семьи Кон получил работу в Управлении юстиции США на Манхэттене. Спустя несколько месяцев Кон получил назначение, которое полностью изменило его карьеру. Его попросили написать докладную записку об Алджере Хиссе, служащем Госдепартамента, подозреваемом в шпионаже для Советского Союза. После того как агенты ФБР сказали Кону о мнимых «кремлевских элементах» в федеральных структурах, он приобрел убежденность, что коммунисты просочились в правительство. Кон быстро поднимался вверх в Управлении юстиции США и позже хвастался, что он использовал преимущества связей своей семьи и пятью основными криминальными семьями Нью-Йорка. (Много лет спустя Кон сказал, что связался с союзником, чтобы получить работу прокурора США с помощью Фрэнка «Премьер-министра» Костелло, главы семьи Лучано, позже названной Дженовезе. «В те дни никто не мог стать прокурором США в Нью-Йорке без получения одобрения от банды гангстеров», – писал Кон.)
В 1951 году Кон работал над обвинением Джулиуса и Этель Розенбергов, которых арестовали за шпионаж и передачу секретов относительно атомных бомб Советскому Союзу. Пару позже казнили, и Кон утверждал, что он лично убедил судью отправить Этель – а не только Джулиуса – на электрический стул. После этого сенсационного дела он работал в 1952 году в федеральном отделе внутренней безопасности, новом офисе Министерства юстиции, которое было сфокусировано на уничтожении коммунистов. Вскоре он узнал, что сенатор Джозеф Маккарти запускает расследование с целью узнать, действительно ли коммунисты просочились в правительство, и республиканец из Висконсина нанял Кона в качестве главного консультанта в Постоянный подкомитет Сената по расследованиям.
Маккарти делал заголовки газет, утверждая, что у него есть список 205 сотрудников Госдепартамента, которые были членами Коммунистической партии. Газеты пестрили заголовками о «Красном терроре» Маккарти и его заявлении, что правительство наводнили «угрозы лояльности государственных служащих». С помощью Кона Маккарти запустил серию слушаний о предполагаемой угрозе коммунистов в США. Он призывал огромное количество профессоров, голливудских писателей, правительственных служащих и других, чтобы ответить за их мнимые связи с Коммунистической партией.
Маккарти расширил границы своих обвинений, заявив, что в вооруженные силы нации просочились шпионы и антиправительственные подрывные элементы. Друг Кона Дж. Дэвид Шайн, который работал на Маккарти в качестве неоплачиваемого консультанта, был призван в армию и столкнулся с вероятностью быть отправленным служить за границу. Кон сказал, что он «развалит армию», если Шайну не разрешат служить на территории штата. Это подвигло армию обвинить Маккарти и Кона в попытке получить для Шайна особые условия. Столкнувшись с резкой критикой, Маккарти начал контратаку. Он предположил, что младший прокурор в адвокатской фирме, которая наняла Джосефа Уэлча, армейского адвоката на слушаниях, также пренадлежит к коммунистической группе. Уэлч, как известно, ударил по сенатору его же оружием, сказав: «Есть ли у вас хоть какое-то чувство приличия, сэр, в конце концов?» Сенат осудил поведение Маккарти, и Кон ушел с позиции. Маккартизм
Работая из дома на Манхэттене, Кон представлял клиентов от католических архиепископов до владельцев дискотек, мошенников сферы недвижимости и гангстеров. Он хвастался тем, что обходит федеральные налоги, что привело к его проблемам с правительством. Спустя два десятилетия после слушаний Маккарти он обвинялся во всем, от воспрепятствования осуществления правосудия, дачи взятки до вымогательства, но он всегда выходил сухим из воды. Чтобы сражаться в своих битвах с законом, Кон отточил серию крутых тактик и риторический стиль, который сослужит ему службу далеко за пределами суда. В начали 1970-х годов Кон искал клиента с состоянием и связями, такого, которого он мог бы слепить по своему вкусу.
Утром 15 октября 1973 года, в день, когда Департамент юстиции объявил о возбуждении дела против Трампа за расовую неприязнь, публицистическая статья, написанная Роем Коном, появилась в The New York Times. Колонка была в форме письма к Спиро Эгнью, бывшему вице-президенту Соединенных Штатов. Эгнью покинул свой пост несколькими днями ранее и после признания в том, что он не будет оспаривать обвинения в уклонении от уплаты федеральных налогов на прибыль. Кон, который, как известно, избегал уклонения от налогов на прибыль в течение многих лет, был в ярости.
«Дорогой мистер Эгнью, – писал он. – Как может человек, который сделал слово «Мужество» нарицательным, потерять его? Как мог один из самых проницательных лидеров этого десятилетия совершить настолько глупую ошибку вроде той, что сделали Вы, уйдя с поста и признавшись в совершении неправомерного поступка? Если бы Вы отстаивали свои права, как обещали это делать общественности, я высказываю свою точку зрения, то Ваши шансы на юридическое и политическое спасение были бы превосходными. Это мнение должно чего-то стоить, потому что я прошел через три отдельных судебных процесса, очень похожих на те, которыми Вас запугивали… Мне предлагали «сделки» и «сделки о признании обвинения». Я отклонил их и боролся. Когда все закончилось, я получил три анонимных оправдательных вердикта присяжных заседателей».
Трамп, столкнувшийся лицом к лицу с делом о дискриминации, был вынужден его урегулировать, но ненавидел саму идею этого. Кон, потрясенный тем, что вице-президент станет уступать обвинениям против него и уйдет с должности во втором самом могущественном офисе в стране, представлял собой аргумент против подобного урегулирования. Потом Трамп направился в Ле Клуб. И там же был Кон, человек, который никогда не шел на урегулирования. Трамп сел и объяснил дилемму, с которой он столкнулся.
«Я не люблю адвокатов, – сказал Трамп Кону. – Я думаю, что они занимаются только тем, что постоянно задерживают сделки… Любой ответ, который они дают тебе, отрицательный, и они всегда ищут способы мирного урегулирования вместо того, чтобы сражаться».
Кон согласился.
Трамп продолжил: «Я бы лучше сражался, чем сложил оружие, потому что как только ты один раз пойдешь на попятную, ты получишь репутацию того, кто постоянно это делает».
«Это всего лишь теоретическая беседа?»
Трамп был заинтригован тем, что Кон слушает «пустое место» вроде него. Теперь он искал расположения Кона: «Нет, совсем не теоретическая». Трамп объяснил то, как правительство подало иск, «сказав, что мы занимаемся дискриминацией против черных в некоторых из наших застроек». Трамп сказал, что он не дискриминировал, и он не хочет, чтобы правительство принуждало его сдавать в аренду жилье получателям пособий. «Что, по твоему мнению, я должен делать?»