Законы жанра
Шрифт:
— Простите, я спешу, — сказала я.
— Я провожу вас до машины, если вы не против, — сказал он, нажимая кнопку вызова лифта.
— Давайте, — согласилась я.
— Мне не нужны подробности, — сказал он. — Но я хотел бы иметь хоть какое-то понимание о ситуации в целом.
Новости о катастрофе еще не просочились в прессу (впрочем, я была уверена, что это случится в ближайшие часы), но у «Континенталя» разумеется, есть свои источники информации, так что я не удивилась его вопросу.
— Что вас интересует? — спросила я.
— Вы знаете,
— Да, — сказала я. — Думаю, что знаю.
— А знаете, кем?
— Пока нет.
— Это продолжится?
— Надеюсь, что нет, — сказала я. — И у меня есть некоторые основания полагать, что это не просто тщетные надежды.
— Хорошо, — сказал он. Лифт уже поднялся на первый этаж, и мы вышли в холл отеля.
— Рассчитываете ловить рыбку в мутной воде? — поинтересовалась я. Вода в ближайшее время будет очень мутной, такого размера кирпич в наш пруд давно не бросали.
— «Континенталь» вне политики, — сказал синьор Луиджи. Ага, как же. — Мы торгуем жизнью. И смертью.
— Как скажете. Скоро сюда приедет моя мама, — сказала я. — Проследите, чтобы все было… нормально.
— Конечно, — сказал синьор Луиджи. — Вам не стоит об этом беспокоиться.
«Континенталь» не очень-то приветствовал, когда в его номерах селились обычные люди, но больших препятствий им не чинил. Впрочем, обычные люди очень быстро понимали, что тут что-то не так, буквально на уровне ощущений, и старались не задерживаться в сети отелей надолго.
Организация, состоящая из наемников, подрывников, убийц и торговцев оружием. Я опасалась, что когда-нибудь в будущем наши пути могут пересечься так, что договориться уже не получится, и нам придется вступить в открытый конфликт. Что ж, это будет покруче гражданской войны…
Надеюсь, что до этого не дойдет. В конце концов, руководство «Континенталь» и теневое правительство, на которое я работаю (то, что от него осталось после сегодняшних событий) это, в первую очередь, деловые люди, а способность договариваться если и не стоит на первом месте в списке деловых качеств, то все равно находится где-то не слишком от него далеко.
По крайней мере, так оно должно работать в теории. На практике же лучшим переговорным средством частенько оказывается топор.
Глава 9
Мы с мамой встретились на аэродроме. Она спускалась по трапу самолета, а мы (я, Смит и четверо лучших оперативников ТАКС, которых мы смогли найти за это время) стояли на бетоне рулежной полосы и ждали своей очереди, чтобы подняться. Один из оперативников держал в руке большой продолговатый футляр, в каких обычно носят снайперские винтовки. Вот только внутри этого футляра лежал мой топор.
— Бобби!
— Мама!
Мы обнялись.
Последнее время мы общались только по телефону или видеосвязи, и при встрече лицом к лицу мне показалось, что мама стала меньше ростом. Оперативники, все как один, в темных очках, с непроницаемыми лицами следили за нашим воссоединением,
Наверное, после того, как я разделаюсь с нынешним кризисом, мне лучше всего будет подать в отставку, внезапно осознала я. С агентством связано слишком много неприятных воспоминаний, и даже если я уволю Смита и всех, кто еще остался от тех времен, вряд ли я смогу избавиться от них окончательно. Сделать это должно быть совсем несложно, и еще не факт, что это произойдёт по моей инициативе. Гарольд, с которым мы заключили договор о моем трудоустройстве, был мертв, а его преемник (и мы ни черта не знаем, кто это будет) вполне способен пересмотреть мой контракт.
— Прекрасно выглядишь, — сказала я.
— А ты похудела, Бобби, — сказала она, и это был ни фига не комплимент. — Как рука?
— Ну, она все еще есть, — сказала я, продемонстрировав ей затянутую в перчатку кисть.
— Я очень рада тебя видеть, Бобби, но надеюсь, что хотя бы мою внучку ты в аэропорт не притащила, — сказала мама. — Я понимаю, что ты теперь — большая шишка, но торжественный комитет по встрече кажется мне лишним. Однако, раз уж на то пошло, почему красную ковровую дорожку не постелили?
— Это не комитет по встрече, — сказала я. — Это мои сопровождающие. Ситуация… осложнилась. Мы улетаем этим же самолетом. Прости.
— Значит, мы даже не выпьем чая в ресторане отеля? — уточнила мама.
— Боюсь, что нет, — сказала я. — У нас тут правительственный кризис и все такое. Но мы обязательно сделаем это, когда я вернусь.
— Хорошо, — сказала мама. — Заодно поговорим о том, сколько еще ты собираешься жить в отеле. Может быть, для одинокой молодой женщины, думающей только о карьере, это и нормально, но растить ребенка в таких условиях — не слишком хорошая идея.
— Да, мы обязательно об этом поговорим, — пообещала я. — Прости, нам пора. Машина отвезет тебя в отель.
— Которая из трех? — спросила она, глядя на три совершенно одинаковых «эскалейда», на которых сюда прибыла наша команда.
— Выбери сама, — сказала я. — В отеле просто подойди к стойке консьержа и скажи, кто ты, персонал предупрежден о твоем визите и проводит тебя в мой номер.
— Хорошо, — мама подхватила небольшой чемоданчик с вещами первой необходимости (половина которых, я уверена, состояла из развивающих игрушек для Морри) и направилась к головному «эскалейду». Я махнула рукой водителю, он кивнул.
Пока мы беседовали, «джет» дозаправляли для нового перелета, и едва мы поднялись на борт, как за нами задраили люк, и самолет начал выруливать на взлетную полосу.
Мы со Смитом разместились в креслах друг напротив друга, он — спиной против движения. Между нами был небольшой столик, и Эллиот выложил на него свой планшет.
— Нам удалось установить личность убийцы, — сказал Смит, пока я пыталась пристегнуться одной рукой, что тот еще фокус. — Это внук миссис Форсайт, владелицы дома. Вам помочь?