Законы жанра
Шрифт:
Потому что топор я могла взять сама.
В любой момент, когда этого захочу.
Всегда.
И бетонная стена комнаты для допросов в гарнизонной тюрьме военной базы в штате Техас была не самым серьезным препятствием из тех, что ему доводилось преодолевать, находя путь ко мне.
Вот тебе один из важных жизненных советов: никогда не становись между женщиной и ее топором.
Глава 11
Как ты понимаешь, я пошла ва-банк, понимая, что случая
Вот, кстати, еще один довод в пользу того, что полковник Уотерс не был замешан в истории с блокнотом: его истинный владелец должен был знать предысторию артефакта и представлять роль ТАКС во всей этой истории. И такой человек наверняка бы постарался не оставаться со мной наедине.
Топор пробил стену, взметнув в воздух облако цементной пыли, и прилетел в мою мистическую руку. Я тут же выставила ее вперед, направив свой атрибут в сторону полковника.
Надо отдать ему должное, Уотерс был хладнокровным сукиным сыном. Он не упал в обморок и даже истерику не устроил.
— Хороший трюк, — сказал он. — Смотрю, у вас выросла третья рука.
— Я полна сюрпризов, — похвасталась я. — А теперь мне нужны мой пистолет, мой телефон и мои люди.
Дверь распахнулась, на пороге показались двое военных с растерянными физиономиями и пистолетами в трясущихся руках. Жизнь их к такому явно не готовила. Когда ты охранник в гарнизонной тюрьме, обычно ты не имеешь дела с кем-то круче перебравшего в самоволке сержанта.
— А если мы не пойдем вам навстречу? — осведомился полковник.
— Тогда во вторник на выборах появится интрига, — сказала я.
— Вы этого не сделаете, — сказал он. — Вы не такой человек.
Не знаю даже, на что он рассчитывал. Он только что видел, что я отрастила руку и пробила бетонную стену топором, даже к нему не прикасаясь, и для чего я, по его мнению, все это сделала? Чтобы в один момент сдать назад, признать, что я погорячилась и вообще блефовала, и отправиться обратно в камеру?
— У меня есть работа, которую я должна сделать, и люди, к которым я должна вернуться, — сказала я. — Я пойду до конца.
Может быть, если я его уложу, мне по возвращении в Город даже орден какой-нибудь дадут. Он же предводитель мятежников, еще не избранный президент никем не признанной страны, с которой у нас и дипломатических отношений никаких нет…
Он посмотрел мне в глаза и, видимо, увидел там что-то, что заставило его мне поверить.
— Делайте, как она говорит, — процедил он своим людям сквозь зубы.
Охранники недоуменно переглянулись. Они же не присутствовали при начале разговора и понятия не имели, чего конкретно я требовала.
— Два миллиона долларов мелкими купюрами и полностью заправленный вертолет с холостым
Один охранник умчался доносить распоряжение вверх по командной цепочке, другой остался тут делать вид, что контролирует ситуацию.
— В решимости вам не откажешь, — заметил Уотерс. Он старался не подавать вида, но явление топора его все-таки проняло.
Ну а кого бы не проняло? Вот ты сидишь в уютной комнате для допросов и рассказываешь несчастной женщине, как тоскливо она проведет следующие несколько лет своей жизни, и вдруг ситуация немного меняется, и решение о том, будет ли у тебя хоть какая-то дальнейшая жизнь, будет принимать вот эта самая женщина, вдобавок еще и умеющая отращивать себе третью руку.
— Последние годы вся моя жизнь — это гребанный цирк, — сказала я. — Я живу на грани нервного срыва. Не надо меня доводить, пожалуйста. В гневе я довольно неприятна.
— То есть, сейчас вы еще не в гневе? — уточнил он.
— Слегка раздражена, не более того, — сказала я и слегка поводила топором перед его лицом. Должно быть, до меня мистическая рука принадлежала какой-то культуристке, потому что тяжести оружия я вообще не ощущала. Словно бамбуковой палкой размахивала.
— А ведь мне советовали ни при каких условиях не загонять вас в угол, — сказал он.
— Жаль, что вы пренебрегли этим советом, — сказала я.
Впрочем, ничего удивительного в этом не было. Все мы — творцы своих собственных несчастий. Ну, в моем случае еще наследственность небольшую роль сыграла, но тут уж ничего не попишешь.
Я старалась не загружать голову мыслями о том, что было бы с моей жизнью, если бы я попыталась разыграть сданные мне карты другим образом.
Возможно, тоже ничего хорошего.
В коридоре за дверью допросной толпились военные, разумеется, все с оружием, кое у кого оно даже было в руках. Я не думала, что они решатся на штурм, но их присутствие все равно меня нервировало.
— Велите им разойтись, — попросила я. — Пусть оставят пару человек для наблюдения, если им это важно, а остальным лучше разойтись.
Полковник Уотерс, успевший увидеть топор в деле и понимавший, сколь катастрофические последствия может вызвать один бросок, отдал соответствующее распоряжение. Хоть он уже и не был кадровым офицером, и на базе присутствовал исключительно в качестве почетного гостя, военные разошлись.
А еще минут через пять в сопровождении всего двух конвоиров в коридоре появился Смит и четверо сопровождавших нас оперативников. Пилотов с ними не было.
— Где пилоты? — спросила я.
— Полагаю, мы отпустили их под честное слово, — сказал полковник. — Ну и, разумеется, без доступа к самолету, который пока постоит у нас.