Зал ожидания
Шрифт:
Поля достала коробку. Посмотрела в прорезь. Почти ничего не видно. Встряхнула – шуршит. Со скотчем пришлось повозиться, но острый нож – хороший помощник в таких делах. Открыла. Внутри – карточки, одиннадцать штук, ровно столько же, сколько раз она была в институте мозга. Одиннадцать влюблённых в неё мужчин. Одиннадцать разбитых сердец. Эта мысль грела её собственное сердце.
Взяла первую карточку. 18 ноября 2028-го. Здесь ей двадцать три. Поля с удовольствием посмотрела на себя. Приятно вот так, спустя сорок лет, снова вглядываться в своё молодое лицо. Кто же он, первый забытый ею мужчина? Вытравленный из памяти, выброшенный, ненужный.
С карточки ей улыбался Алёша. Моложе, чем сейчас, красивый до дрожи в коленках – её Алёша. С минуту Поля внимательно смотрела на фото, потом осторожно отложила его, взяла второе, третье, четвёртое…
Она аккуратно разложила фотографии перед собой. Одиннадцать Алёш. Одиннадцать влюблённых в неё Алёш. А двенадцатый, настоящий, её забыл.
Артём Роганов
Герметичность
Вот не люблю я много двигаться. Движение – это не жизнь, а злой напряг. Не считая, разве что, тихих вечерних прогулок или воскресного похода на рынок.
Помню, студентом ещё, откипишь положенные часы на парах по английскому, вылезаешь в арку, где ледяная от ноября земля, куришь и смотришь на теплотрассу. Там ты куковал с разными ребятами вместо шестых уроков, а по улице с другой стороны арки топал одиннадцать лет в школу. И твой город не большой и не маленький, с университетом и аэропортом, но всего две ветки метро, которыми нормальные люди не пользуются. Магазины рядом; такси, если что, дешёвое. Никакой суеты. После пар дома выучил монолог по английскому, разогрел в микроволновке сырную пиццу и сидишь с куском на кресле. Смотришь в окно – куст шиповника во дворе, пушистый, похожий на ёлку. И никуда тебе не надо дальше универа ни завтра, ни послезавтра, ни через месяц. А потом началась эта работа. Самолёты, гостиницы, по нескольку раз в неделю новые страны.
Вы, наверное, подумаете, что я какой-то придурок. Жалуюсь, а сам стою на балконе небоскрёба с видом на горы – опрятный молодой мужик в белой рубашке, в руках чашка с фантой, утро, многоэтажки немеют в знойной дымке, а в ванной моется девушка с красивым именем Катя. С Катей моя работа в Алматы и была связана. Теперь задание выполнено. Следующий самолёт сегодня вечером. Чемоданчик ждёт меня в камере хранения ровно к пяти часам. Всё-таки пунктуальность очень важна, когда постоянно перемещаешься, а сам при первой возможности норовишь полежать, поспать, послушать музыку. Из музыки я предпочитаю блэк-метал. Там такая плотная стена звука, что, кажется, всё замирает. И ещё часто поют про лес, про снег, про древние деревья. Я люблю снег и завидую спящим зимним деревьям. А сейчас лето, и лететь мне отсюда наверняка тоже в жару.
Катя выходит из ванной, смотрит исподлобья, умным взглядом. Она догадывается, что больше меня не увидит. Такая у неё, тоже дрянная, профессия. Психолог она. Халат на Кате махристый, цвета спелой алычи, которую мы не доели ночью. Скрывает халат бальные танцы, педантичную любовь к здоровой пище и кое-какие болячки детства, наследившие хронической
Вы скорее всего в курсе или просто догадываетесь: если есть Большой Брат, который следит, то есть и Большая Сестра. Она не то чтобы следит, но присматривает за теми, кому это нужно.
Тогда я сидел без работы, заваривал дошираки, по вечерам выходил гулять и стрелять сигареты в парке. Парк был освещён лишь редкими оранжевыми фонарями. Куча скамеек и маленьких мусорок, иней на траве поздней осенью лежит, как будто рассыпали крупной морской соли. А ближе к ночи никого, и слышно только корябанье веток о соседние стволы. Как же мне было хорошо!
Ходил я, правда, и на собеседования. Устраивался менеджером по продажам, администратором в отеле. Даже официантом в грузинском кафе. Везде получал отказы – слишком было видно, что неинтересно мне работать не по специальности. Честно говоря, вакансия по специальности вызвала бы у меня энтузиазма не больше, предложи мне её кто. Работа – вообще игрушка дьявола, но я всё-таки не какой-то там Обломов. Не дворянин, боюсь стать нищим и не имею пассивного дохода, что, конечно, жаль. Может, поэтому я и выбрал Большую Сестру. Увидел в парке эту моложавую мадонну, хотя лет ей, наверное, сорок, не меньше. Подошёл и стрельнул сигарету. Она протянула мне самокрутку и спросила холодным тоном: «Хочешь бросить курить?». Я взял самокрутку, поджёг, затянулся, подумал. Ответил утвердительно. И с тех пор не курю. Как отрезало. Следующий вопрос был, хочу ли я заработать, помогая людям и путешествуя. Мне показалось, идея прикольная.
Большая Сестра говорила так: «С тяжёлыми болезнями или катастрофами мало что можно сделать, но существует у людей несчастье тонкое, прорастающее из крошечных семян. С ним не все могут справиться, более того, не всем я хочу помогать. Только вот иногда от человека ещё много всякого присутствия миру нужно, а он сдаётся раньше времени. Тут следует дарить подарки. Подарки-лекарства. Не медицинские, другие. Такие, которые никак иначе не получить, кроме как через меня. И через тебя, если согласишься. Представь, что я тебе Дедом Морозом предлагаю быть».
Дедом, ага. Постареешь тут с вами.
– Уходишь? – спрашивает Катя. Поняла по застёгнутой на все пуговицы рубашке.
– Не хочется, а что делать, когда работа, – говорю я и ни капли не вру. В Катиной фешенебельной студии с видом на Медео я бы остался на пару дней с удовольствием. Особенно, если без Кати.
– Фигово, – кивает она, – у меня сегодня как раз выходной. Могли бы прогуляться, рамен поесть. Тут место недалеко чудесное.
Я уверен, что Кате на самом деле не очень фигово. Ей хочется побыть одной. Молчу.
Лапша в Алматы действительно очень хорошая. Я здесь второй раз уже по делам. Первое казахстанское задание было куда проще – я играл роль одноногого нищего, сидел на скамейке и кричал: «От винта! Брассом, брассом загребай, морячок!». Одному чуваку, который нигде не мог снять квартиру и шатался от хостела к хостелу, это помогло вспомнить давнего приятеля по школьной секции плаванья. Чувак нашёл профили приятеля в соцсетях и узнал, что тот тоже в городе и к тому же ищет, с кем жить, поскольку снял хату большую и дорогую. Большая Сестра потом сама мне показала его довольные сториз. Так я окончательно понял, что она не шутки шутит.