Залечь на дно на Солстхейме
Шрифт:
Анкарион всё так же спокойно, вежливо улыбался, в его глазах не было ни единой нотки талморского высокомерия, что появились там, на заброшенной солстхеймской пристани, где эльфы разбили свой лагерь.
— Всё верно… простите, Блёнвенн, я могу называть вас всё так же, по имени? А взамен, пожалуйста, не называйте меня «господином».
Блёнвенн не понимала, почему сейчас ей проще, легче общаться с новым советником, чем на Солстхейме, вроде, он точно так же вежливо улыбается, точно так же не показывает своё превосходство, разговаривает таким же мягким, голосом,
— Не буду возражать. Вы уже написали соответствующее заявление на моё имя?
— Да, конечно.
Альтмер положил на стол лист бумаги, на котором бретонка оставила свою подпись.
— Фаральда рассказала вам об обязанностях, которые связаны с вашим новым званием?
Помимо хоть какой-то иммитации научной деятельности, талморцу придётся ещё и помогать Финису Гестору в обучении студентов — что Драконорождённая представляла очень слабо.
— Да. Она мне рассказала. Думаю, что справлюсь.
С одной стороны, привлечение эльфа хоть к какой-то работе выглядело хорошей затеей: у него не будет времени, чтобы заниматься всякими глупостями и доставать окружающих, как это делал Анкано. С другой — Анкарион будет заинтересован в том, чтобы из Коллегии выпускались не слишком умелые маги, не способные противостоять его сослуживцам в будущей войне, будет проводить уроки плохо, с такой же вежливой и милой улыбкой оправдываться, что у него никогда не было педагогического опыта, что он не думал, каким плохим окажется учителем. К боевым магам его допускать вообще не следует, пусть с ними Гестор так же и работает. Остальным же, кто захочет изучать школу Колдовства более глубоко, нынешний её мастер всегда готов помочь.
— Тогда поговорите с Финисом Гестором, обсудите, чем вы сможете ему помочь.
Талморец повернул голову на неудачно разбросавшиеся по столу листы бумаги с зарисовками, сделанными на Солстхейме.
— Простите, это ваши рисунки? — девушка согласно кивнула головой. — Можно посмотреть, пожалуйста?
Внимание альтмера привлёк портрет скаальской шаманки, сделанный по памяти и подправленный уже на борту «Северной девы» по пути домой; мужчина подтянул его поближе, с доброй улыбкой принялся обводить пальцами контуры. Неужели Фрея ухитрилась влюбить в себя талморского юстициара?
— Как думаете, Анкарион, мы сможем с вами поладить?
Вопрос архимага заставил эльфа отвлечься и поднять глаза.
— Я думал, мы с вами поладили ещё на Солстхейме. Но если вас как-то задел наш прощальный, если можно так выразиться, разговор — то, пожалуйста, простите меня. В присутствии моих подчинённых я должен был вести себя соответствующим образом.
Насколько талморец был сейчас искренен, бретонка понять затруднялась. Что является для него маской, а что — настоящим лицом, девушка пока что не знала. Оставалось лишь наблюдать за ним, смотреть, сколько он пробудет таким вежливым и приятным, ждать, когда он проявит, наконец, свою истинную сущность.
—
— Я — не Анкано, — смело ответил мужчина. — Со мной таких проблем, как с ним, никогда не возникнет.
Анкарион позволил себе одним глотком до половины осушить кубок. Показывает, как он одичал за годы службы, что перестал быть утончённым аристократом, как большинство сослуживцев?
— Блёнвенн, позволите маленькое любопытство? Ваш… псевдоним — что он означает?
— В вольном переводе с драконьего — «волшебница».
— Вы желали подчеркнуть им свой дар Ауриэля? Как и Мирак? Он ведь тоже представлялся, скорее всего, псевдонимом?
— В моём случае — да, вы правы. В случае с Мираком всё сложнее. Я думаю, вы догадывались, что он родился много тысяч лет назад — если быть точным, в конце Меретической Эры. Он был драконьим жрецом, весьма высокопоставленным — и по традиции должен был получить новое имя на драконьем языке.
Альтмер осушил свой кубок до дна.
— Позволите мне любопытство в ответ? — поинтересовалась Блёнвенн; талморец согласно кивнул головой. — Почему вы предпочли робу мага Коллегии вашей форме?
— Не говорите, что вы не знакомы с маленькой уловкой насчёт цвета одежды, — по-доброму ухмыльнулся мужчина; увидев на лице собеседницы удивление, эльф решился на объяснения. — Зелёный и голубой цвета успокаивают, внушают доверие, чёрный — вызывает напряжение. С этой точки зрения одеяние Коллегии имеет перед нашей формой значительное преимущество, к тому же, оно стирает границы между вашими учёными и мной, и поможет мне быстрее влиться в ваш коллектив.
Объяснения талморца отчего-то испугали Драконорождённую: Анкарион, кажется, намерен наладить на новом месте службы хорошие отношения с как можно большим числом людей и меров — но к добру ли это? Он наверняка захочет использовать эти отношения в свою пользу, будет без проблем узнавать нужную для себя информацию. В том числе и о тех, кто не собирается отказываться от почитания Талоса.
— Я пойму, если в вас закрались подозрения насчёт меня, — альтмер будто бы считывал все мысли архимага. — Несмотря на то, что Анкано — тот ещё идиот, у него есть одно положительное для вас качество: он умеет закрывать глаза на… некоторые вещи. Поверьте, я этим качеством тоже не обделён.
Появившийся в покоях архимага Сергий Турриан прервал разговор.
— Хотели меня видеть, госпожа архимаг? — позвал пожилой имперец.
— Да, конечно, мастер Турриан. Проходите, — ответила бретонка. — Анкарион, я думаю, мы с вам ещё успеем обсудить некоторые вопросы нашего с вами сотрудничества.
— Конечно.
Блёнвенн с едва заметным вздохом проводила нового талморского наблюдателя взглядом. Возможно, их сотрудничество действительно будет приятным — или, по крайней мере, не хуже, чем у свергнутого ярла Игмунда и покойного Ондолемара?