Заложники Света
Шрифт:
– Он хотел оскорбить Арэлл.
– И ты, несомненно, помешал ему. Отвечай, помешал?!
– Нет. – Гай опустил взгляд. – Но я должен защищать ее!
– Попытайся защитить ее хотя бы от собственной глупости.
Тиберий отвернулся и пошел в беседку, куда расторопные рабы уже внесли столик с легкой закуской и прохладительными напитками. Прилег на узкое ложе. Левая нога, слава Фортуне, пока не болела. И, если дать ей роздых, не будет беспокоить целую неделю.
Гай стоял у беседки, явно раздумывая, что сделать – гордо удалиться или присоединиться к брату в его полуденном отдыхе. Тиберий удобнее
– Брат, я хотел поговорить с тобой.
– Слушаю. – Тиберий улыбнулся про себя.
– Как ты думаешь, если она станет императрицей…
– Она не станет.
– Если станет.
– Гай, это восемнадцатилетняя девушка.
– Она хочет все изменить. Она говорит почти то же самое, что говоришь ты. Теми же словами. Если бы ты поговорил с ней…
– Я не буду с ней говорить.
– Преторианцы готовы поддержать ее.
– Преторианцы посадили на трон четырех императоров. Четырех! – Тиберий для наглядности показал четыре пальца. – Одного за другим. И убивали. Каждого предыдущего, ради награды, которую обещал следующий.
– Сейчас все будет не так!
– Я вижу одно – ты влюблен по уши. И готов совершить государственный переворот, лишь бы Клавдий не получил ее.
– Нет! То есть, не только поэтому.
– Даже если Арэлл станет императрицей, она ничего не сможет сделать. Ей не позволят. Ты думаешь, Некрос разрешит ей менять установившийся порядок?
– С Некросом можно договориться, – менее уверенно произнес Гай.
– Зачем ему менять одного человеческого правителя на другого? Его устраивает Транквилл. У Арэлл нет ничего, чем она могла бы заинтересовать Высшего. Впрочем, нет. Есть. Она красивая женщина. И если правильно поведет себя…
– Только не это! – Гай вскочил, едва не опрокинув столик.
– Вы не думали об этом, не так ли?
– Мы ничего, ничего не можем сделать сами! Все по указке этих…
– Успокойся. Хватит метаться. Скажи лучше, чем преторианцам не угодил император? Почему они хотят заменить его?
– Он хочет приносить в жертву солдат из нашей когорты. Надо быть совершенно безумным, чтобы резать здоровых, дееспособных воинов!
– Я слышал об этом. – Тиберий качнул чашей, наблюдая, как плещется в ней вода. – А Клавдий? Я не верю, что ему предпочтут чужестранку, элланку…
– Да, – нехотя согласился Гай, потирая шею, на которой все еще был заметен красный след от цепочки. – Большинство хочет видеть императором Клавдия. Но кое-кто…
– Кое-кто это ты, и еще человек десять молодых идиотов из хороших семей, которые возомнили себя освободителями человечества от темного ига?
– Как ты можешь насмехаться над этим?! Ты же народный трибун! Твоя должность обязывает…
– Оставь в покое мою должность. Моя беда в том, что я привык добросовестно выполнять свою работу. А на твоем месте, – Тиберий жестом велел брату наклониться ближе. – Я бы договаривался не с Некросом, а с Друзлтом. Ведь он владелец Эллиды, так? Если он хочет расширить сферу своего влияния на Рэймскую империю, это можно попытаться сделать, посадив на трон Арэлл.
– Тогда мы просто посадим себе на шею вместо одного Высшего – другого.
– А иначе невозможно, мой мальчик.
– Орет, как раненый вепрь. – Гай улыбнулся. – Сначала грозился в двадцать четыре часа вывести все подразделения из Рэйма, если у императора не пройдет его дурь. Теперь сидит у себя в имении. Пьет вторые сутки и строит заговор.
– Ясно. – Тиберий поднялся. – Значит, мне следует навестить Мария.
Преторианец кивнул, проводил взглядом старшего брата медленно спускающегося по ступеням. Опять хромает. Значит, будет мучиться всю ночь. Гай дождался когда он скроется из вида, и сам выбрался из беседки.
Гай медленно вошел к себе в спальню. Там на стене, за сдвигающимся в сторону барельефом, на котором древние боги пытались приручить еще более древнюю химеру, в маленькой нише стояла резная шкатулка. Кроме обычных серебряных и золотых перстней и фибул в ней лежал круглый медный медальон. Отличительный знак секты демоноборцев. Теперь его можно вытащить и одеть вместо прежнего, отнятого братом. Тиберий подтвердил всю полноту своей власти, вышвырнув амулет в пруд, и успокоится на некоторое время. Не будет надоедать нравоучениями.
Гай повесил цепочку на шею, убрал под тогу медный кружок. Потом вынул шкатулку. За ней стоял флакон из зеленого стекла, пустой наполовину. Скоро нужно будет заказывать новое зелье. Волшебный напиток давал возможность три дня подряд проводить на ногах без отдыха. Он мог стоять у покоев лурии Арэлл, часами не сдвигаясь с места, даже не шевелясь. Но когда было нужно, зелье давало силу, превышающую человеческую, ловкость, мгновенную реакцию и удивительную выносливость. Естественно, Тиберий запрещал «злоупотреблять» средством и красочно описывал, что будет с братом лет через десять, если тот не прекратит «травить себя демоническими зельями».
«Еще десять лет. Я столько точно не проживу, – думал Гай, взвешивая на ладони тяжелый флакон. – Год, вот срок, на который можно загадывать вперед». А три дня, в течение которых его реакция становилась нечеловечески совершенной, стоили того, чтобы рисковать… То есть он считал, что она совершенна. До тех пор, пока не встретился с Гэлом Нумидийцем.
Гай нахмурился. Убрал зелье обратно в нишу, вернул шкатулку на место, задвинул барельеф. С этим Гэлом нужно будет разобраться. Но не теперь, позже.
А, кроме него, есть еще одна заноза – Валерий Октавиан, которого «все называют Атэром».
Нет, с его существованием можно было бы смириться – не велика перепелка. Но то, как он в открытую увивается вокруг Арэлл, терпеть стало невозможно. Молодой проходимец ухаживал за золотоволосой царственной элланкой. Ничего смешнее Гай даже представить себе не мог.
На второй же день после своего появления, Атэр ухитрился довести Гая до бешенства. Преторианец, как обычно, стоял на своем месте у двери покоев невесты Клавдия. Сама лурия еще не вышла. Пользуясь ее отсутствием, мальчишка развалился на полу, поставил рядом с собой блюдо с фруктами и жадно лопал персики. При этом он весьма недружелюбно поглядывал на телохранителя и нагло усмехался. Обращать на него внимания не стоило, но Гай постепенно начинал злиться.