Замогильные записки Пикквикского клуба
Шрифт:
— Болтовня этого жалкаго писаки отвратительна въ полномъ смысл,- сказалъ Поттъ, длая видъ, что обращается исключительно къ Бобу Сойеру.
Здсь м-ръ Слоркъ засмялся отъ чистаго сердца и сказалъ, что безстыдство этого шарлатана забавляетъ его, какъ нельзя больше.
— Не могу и выразить своего отвращенія къ этому бшеному грубіяну! — сказалъ Поттъ, побагроввшій отъ злости.
— Читали вы когда-нибудь глупое и пошлое маранье этого забіяки? — спросилъ Слоркъ м-ра Боба Сойера.
— Нтъ, не читалъ, — отвчалъ Бобъ.- A разв онъ пишетъ очень дурно?
— Ужасно, ужасно! — отозвался м-ръ Слоркъ.
— Поразительное
— Конечно, вамъ непріятно будетъ видть эти безсмысленныя выходки низости, злобы, криводушія, клятвопреступничества, измны, варварской надутости въ мысляхъ и чувствахъ, — сказалъ Слоркъ, передавая «Синицу» м-ру Бобу Сойеру;- зато, вроятно, васъ очень позабавить и разсмшитъ уморительный слотъ этого безграмотнаго болтуна.
— Что вы сказали, сэръ? — спросилъ Поттъ, озирая своего противника съ выраженіемъ неизреченной ярости.
— A вамъ какая нужда до моихъ словъ? — отвчалъ м-ръ Слоркъ.
— Вы назвали меня безграмотнымъ болтуномъ, сэръ?
— Назвалъ и повторяю еще, что вы безграмотный болтунъ, сэръ, безсмысленный писака, сэръ, шарлатанъ, невжда, негодяй, сэръ. Довольно-ли съ васъ этого! Ха, ха, ха!
М-ръ Поттъ не произнесъ ни одного слова въ отвтъ на эти оскорбительныя шутки, но, вставая торжественно со своего мста, скомкалъ нумеръ «Журавля», бросилъ его на полъ, придавилъ, притиснулъ, растопталъ и потомъ, безъ церемоніи, зашвырнулъ въ пылающій каминъ.
— Вотъ мой отвтъ, милостивые государи! сказалъ Поттъ, величественно отступая отъ камина. — И точно такъ бы поступилъ я съ этой гадиной, если бы, къ счастію для нея, не стсняли меня законы моего отечества!
— Блудливъ, какъ кошка, трусливъ, какъ заяцъ! — вскричалъ Слоркъ, вставая съ мста. — Нтъ, господа, есть на свт негодяи, для которыхъ ничего не значитъ покровительство отечественныхъ законовъ!
— Слушайте, слушайте! — сказалъ Бобъ Сойеръ.
— Вотъ это потха, такъ потха! — замтиль м-ръ Бенъ Алленъ.
— Блудливъ, какъ кошка, трусливъ, какъ заяцъ! — повторилъ Слоркъ, постепенно возвышая свой голосъ.
— Извергъ!.. Не хочется только рукъ марать! — отвчалъ Поттъ.
— Слышите, господа? Ему не хочется только рукъ марать! — повторилъ м-ръ Слоркъ презрительнымъ тономъ. — Ха, ха, ха! Вдь это не то, чтобы онъ трусилъ или боялся, — нтъ, нтъ! Рукъ ему не хочется марать! Ха, ха!
— Сэръ! — вскликнулъ м-ръ Поттъ, выведенный окончательно изъ себя этимъ ужаснымъ сарказмомъ. — Сэръ! Объявляю здсь передъ всми, что я считаю васъ пресмыкающейся гадиной, ехидной, ползучей змей. Своими безчестными и безстыдными выходками, сэръ, вы давно поставили себя вн всякаго покровительства законовъ, и раздавить васъ, какъ презрнную гадину, сэръ, значило бы…
Но, не дожидаясь окончанія этой рчи, взбшенный «Журавль» схватилъ свой дорожный чемоданчикъ, наполненный разными хрупкими вещами, и не-истово устремился къ тому мсту, гд стоялъ его противникъ.
— Господа! — вскричалъ м-ръ Пикквикъ, когда Поттъ въ свою очередь вооружился кочергой и мужественно приготовился къ оборон. — Господа… ради Бога… помогите… Самуэль… сюда… Эй, кто-нибудь!
И, произнося эти безсвязныя восклицанія, м-ръ Пикквикъ ринулся между сражающимися весьма кстати для того, чтобы,
— Я задушу васъ, разбойники, если вы не уйметесь! — закричалъ громовымъ голосомъ м-ръ Уэллерь. — Вы что тутъ звали, господа?
Послднее обращеніе относилось къ господамъ Бену Аллену и Бобу Сойеру, не принимавшимъ никакого участія въ этой битв. Имъ было очень весело, и притомъ впереди предстояла для нихъ отрадная перспектива пустить кровь первому джентльмену, который будетъ оглушенъ непріятельскимъ ударомъ.
— Ступайте спать по своимъ нумерамъ — сказалъ м-ръ Уэллеръ, обращаясь къ обоимъ журналистамъ, — не то я скручу васъ обоихъ по рукамъ и по ногамъ и положу на одну постель. A вамъ, сэръ, тутъ нечего длать съ сумасшедшими людьми. Пойдемте.
Сказавъ это, Самуэль взялъ за руку своего господина и повелъ его въ солнечный нумеръ, между тмъ какъ разъяренные журналисты, продолжая изрыгать угрозы и проклятія другъ противъ друга, были разведены по своимъ спальнямъ подъ руководствомъ хозяина "Сарациновой головы" и молодыхъ врачей, которые все еще не теряли надежды пустить кровь кому-нибудь изъ нихъ.
Поутру на другой день журналисты встали очень рано и, не простившись ни съ кмъ, разъхались въ двухъ разныхъ дилижансахъ. Погода прояснилась, солнце заблистало, и наши путешественники еще разъ обратили свои лица къ британской столиц.
Глава LI. Важная перемна въ семейств М-ра Уэллера и окончательное низверженіе достопочтеннаго м-ра Стиджинса
Считая не совсмъ удобнымъ представить, безъ всякаго предварительнаго приготовленія, своихъ двухъ спутниковъ молодой чет и желая по возможности щадить деликатность нжныхъ чувствъ прекрасной Арабеллы, м-ръ Пикквккь ршился остановиться со своимъ слугою гд-нибудь неподалеку отъ "Коршуна и Джорджа" и предложилъ молодымъ людямъ нанять особою квартиру, гд они хотятъ. Согласившись на это предложеніе, м-ръ Бобъ Сойерь и Бенъ Алленъ удалились въ Боро и наняли комнатку въ одномъ довольно грязномъ трактир, гд за буфетомъ въ былыя времена имена ихъ появлялись довольно часто подъ длиннымъ и многосложнымъ счетомъ, который, для ясности и краткости, всегда писался блымъ мломъ.
— Ахъ, Боже мой! Вы-ли это, м-ръ Уэллеръ, — воскликнула смазливая двушка, встрчая Самуэля y дверей.
— Должно быть, что я, — отвчалъ Самуэль, отскакивая назадъ на такое разстояніе, откуда разговоръ не могъ достигнуть до ушей его господина. — Какая вы хорошенькая, Мери!
— Ахъ, не говорите этихъ глупостей, м-ръ Уэллеръ, — сказала Мери. — Нтъ, не длайте этого.
— Не длайте чего, моя душечка?
— Ну, да вотъ этого… полно, полно! Отстаньте, м-ръ Уэллеръ!
Съ этими словами молодая двушка съ улыбкой оттолкнула Самуэля къ стн, объявляя, что онъ совсмъ разбилъ ея локоны.