Замогильные записки Пикквикского клуба

Диккенс Чарльз

Такимъ образомъ, нечестивое покушеніе повредить безсмертной слав м-ра Пикквика обрушилось всею своею тяжестью на главу его клеветника. Семьдесятъ ученыхъ обществъ единодушно и единогласно одобрили вс мннія президента и вписали его имя въ исторію антикварской науки. Но знаменитый камень остается до сихъ поръ неистолкуемымъ и вмст безмолвнымъ свидтелемъ пораженія всхъ дерзновенныхъ враговъ президента Пикквикскаго клуба.

Глава XII. Весьма важная, образующая, такъ сказать, эпоху какъ въ жизни м-ра Пикквика, такъ и во всей этой исторіи

Уже извстно, что лондонская квартира м-ра Пикквика находилась

въ Гозуэлльской улиц. Комнаты его, при всей скромности и простот, были очень чисты, комфортабельны, опрятны, а, главное, приспособлены какъ нельзя лучше къ пребыванію въ нихъ человка съ его геніемъ и обширными способностями къ наблюдательности всякаго рода. Кабинетъ его (онъ же и гостиная) помщался въ первомъ этаж окнами на улицу, спальня — во второмъ. Такимъ образомъ, сидлъ ли онъ за своей конторкой съ перомъ или книгою въ рукахъ, или стоялъ въ своей опочивальн предъ туалетнымъ зеркаломъ съ бритвой, щеткой и гребенкой — въ томъ и другомъ случа великій человкъ имлъ полную возможность созерцать человческую натуру во всхъ категоріяхъ и формахъ, въ какихъ только она могла проявляться на многолюдномъ и шумномъ переулк. Хозяйка его, м-съ Бардль, — вдова и единственная наслдница покойнаго чиновника лондонской таможни, — была женщина довольно статная и ловкая, съ пріятной физіономіей и живйшими манерами, мастерица разливать чай и стряпать пломъ-пудинги — кухмистерскій талантъ, полученный ею отъ природы и развитый продолжительнымъ упражненіемъ до значительной степени геніальности. Не было въ дом ни дтей, ни слугъ, ни куръ_; ни птуховъ; кром самой хозяйки единственными жильцами были здсь: большой человкъ и маленькій мальчишка: большой человкъ никто другой, какъ самъ м-ръ Пикквикъ, a мальчишка составлялъ единственное произведеніе самой м-съ Бардль. Большой человкъ, постоянно занятый философическими упражненіями вн домашняго очага, приходилъ въ свою квартиру въ десять часовъ ночи, когда рукою заботливой хозяйки изготовлялась для него мягкая постель на складной кровати; маленькій человкъ вертлся постоянно около своей матери, и гимнастическія его упражненія не переходили за порогъ родительскаго дома. Чистота и спокойствіе владычествовали во всхъ углахъ и закоулкахъ, и воля м-ра Пикквика была здсь непреложнымъ закономъ.

Всякому, кто знакомъ былъ съ этими подробностями въ домашней экономіи великаго человка и съ его необыкновенною аккуратностью во всхъ мысляхъ, чувствахъ и длахъ, показались бы, вроятно, весьма таинственными и загадочными — физіономія, осанка и поведеніе м-ра Пикквика раннимъ утромъ, наканун того достопамятнаго дня, когда вновь должна была начаться его ученая экспедиція для историческихъ, географическихъ и археологическихъ наблюденій. Онъ ходилъ по комнат взадъ и впередъ съ замчательною скоростью, выглядывалъ довольно часто изъ окна, посматривалъ на часы и обнаруживалъ другіе очевидные знаки нетерпнія, весьма необыкновеннаго въ его философической натур. Было ясно, что предметъ великой важности наполняетъ его созерцательную душу, но какой именно — неизвстно. Этого не могла даже отгадать сама м-съ Бардль, чистившая теперь его комодъ, стулья и диваны.

— М-съ Бардль! — сказалъ, наконецъ, м-ръ Пикквикъ, когда его хозяйка, посл своей утомительной экзерсиціи, остановилась среди комнаты съ половою щеткой въ рукахъ.

— Къ вашимъ услугамъ, сэръ, — сказала м-съ, Бардль.

— Мальчикъ, мн кажется, ходитъ слишкомъ долго.

— Не мудрено, сэръ, дорога дальняя, — отвчала м-съ Бардль, — до Боро не вдругъ дойдешь.

— Правда ваша, правда! — замтилъ м-ръ Пикквикъ.

И онъ опять впалъ

въ глубокое раздумье, между тмъ какъ м-съ Бардль принялась мести полъ.

— М-съ Бардль, — сказалъ м-ръ Пикквикъ черезъ нсколько минутъ.

— Къ вашимъ услугамъ, сэръ.

— Какъ вы думаете, м-съ Бардль, расходы на двухъ человкъ значительно больше, чмъ на одного?

М-съ Бардль покраснла до самыхъ кружевъ своего чепца, такъ какъ ей показалось, что глаза ея жильца заморгали искрами супружеской любви.

— Что за вопросъ, м-ръ Пикквикъ! Боже мой что за вопросъ!

— Какъ же вы думаете, м-съ Бардль?

Хозяйка подошла къ самому носу ученаго мужа, который сидлъ въ эту минуту на диван, облокотившись на столъ.

— Это зависитъ, добрый мой м-ръ Пикквикъ, — сказала она, улыбаясь и красня какъ роза, — это зависитъ отъ особы, на которую падетъ вашъ выборъ. Если, примромъ сказать, будетъ она бережлива и осторожна, тогда, конечно… вы сами знаете м-ръ Пикквикъ.

— Справедливо, сударыня, совершенно справедливо; но человкъ, котораго я имю въ виду… (Здсь м-ръ Пикквикъ пристально взглянулъ на м-съ Бардль), человкъ этотъ владетъ всми свойствами, необходимыми въ домашнемъ быту, и притомъ, если не ошибаюсь, онъ хорошо знаетъ свтъ, м-съ Бардль: его проницательность и опытность могутъ принести мн существенную пользу.

— Вы такъ думаете?

— Да, я почти увренъ въ этомъ, — продолжалъ м-ръ Пикквикъ, принимая важную осанку, отличавшую его во всхъ случаяхъ, когда рчь шла о какомъ — нибудь интересномъ предмет,- и если сказать вамъ правду, я ршился, м-съ Бардль.

— Такъ скоро? Боже мой, Боже мой!

— Вамъ, можетъ быть, покажется весьма страннымъ, что я никогда не просилъ вашего совта объ этомъ предмет и даже не упоминалъ о немъ до ныншняго утра, когда я отправилъ вашего мальчика… не такъ ли, м-съ Бардль.

Но м-съ Бардль, вмсто словъ, могла отвчать только выразительнымъ и нжнымъ взоромъ. Она поклонилась м-ру Пикквику, глядя на него издали, какъ на предметъ недоступный, и вотъ теперь вдругъ, совершенно неожиданнымъ образомъ, онъ возводитъ ее на такую высоту, которая никогда не грезилась ей въ самыхъ бурныхъ и слпыхъ мечтахъ ея пламенной фантазіи, развитой продолжительнымъ вдовствомъ. Итакъ — м-ръ Пикквикъ длалъ предложеніе… какой остроумный планъ! — отослать ея малютку въ Боро, спровадить его съ глазъ долой… отстранить всякое препятствіе… какъ это умно, деликатно!

— Что вы на это скажете, м-съ Бардль.

— Ахъ, м-ръ Пикквикъ!.. вы такой добрый!

— По моему, м-съ Бардль, это будетъ очень хорошо, во-первыхъ, вы избавитесь отъ многихъ хозяйственныхъ хлопотъ… не такъ ли?

— Объ этомъ, сэръ, не извольте безпокоиться, — возразила вдова, упоенная сладкою мечтой о близкомъ счастіи. — Пусть эти хлопоты увеличатся во сто разъ, только бы вы были счастливы, мой добрый, несравненный м-ръ Пикквикъ! Ваше вниманіе къ моему одиночеству…

— Ну, да и это, конечно, пунктъ важный, — перебилъ м-ръ Пикквикъ, — хотя я о немъ и не думалъ. Вамъ не будетъ скучно, м-съ Бардль, потому что съ вами будетъ человкъ разговорчивый и веселый.

— Вы меня осчастливите, я не сомнваюсь въ этомъ, — сказала м-съ Бардль.

— Да и вашему малютк…

— Господи, спаси его и помилуй! — перебила м-съ Бардль съ материнскимъ вздохомъ.

— Вашему малютк, говорю, тоже будетъ очень весело. У него будетъ опытный товарищъ, который станетъ его учить, наблюдать за его нравственностью. Подъ его руководствомъ, я увренъ, онъ въ одну недлю сдлаетъ больше, чмъ теперь въ цлый годъ.

И м-ръ Пикквикъ бросилъ на свою собесдницу самую благосклонную улыбку.