Замогильные записки Пикквикского клуба
Шрифт:
— Я вамъ подарю новую шляпу.
— Въ такомъ случа вентиляторъ пригодится на растопку камина.
— Можете вы представить рекомендацію?
— Спросите обо мн содержательницу гостиницы "Благо оленя".
— Можете придти сегодня вечеромъ?
— Я готовъ надть ваше платье сію же минуту, если угодно вашей милости, — проговорилъ Самуэль ршительнымъ тономъ.
— Приходите въ восемь часовъ. Если рекомендація окажется удовлетворительною, платье будетъ готово.
За исключеніемъ одной весьма простительной шалости, въ которой принимала нкоторое участіе смазливая горничная "Благо оленя", поведеніе м-ра Уэллера оказалось чистымъ, какъ хрусталь, и м-ръ Пикквикъ въ тотъ же день взялъ его къ себ. Привыкнувъ къ обыкновенной быстрот и ршительности во всхъ длахъ общественной и частной жизни, великій человкъ повелъ своего новаго слугу на одно изъ тхъ благодтельныхъ торжищъ, которыя принимаютъ на себя обязанность
Поутру на другой день пикквикисты съ новымъ слугою катились въ дилижанс по большой дорог въ Итансвилль.
— Чортъ меня возьми, если я понимаю, въ чемъ моя новая должность, — бормоталъ Самуэль, сидя на козлахъ вмст съ кучеромъ дилижанса, — камердинеръ я, конюхъ, лакей, дворецкій, дозжачій, или, быть можетъ, все это вмст, то, что называется, картофельный кисель, приправленный чеснокомъ, медомъ и сметаной. Какая мн нужда? Спи, голубчикъ, шь, веселись, смотри въ оба, и… и многая лта теб, м-ръ Пикквикъ!
Глава XIII. Броженіе умовъ и волненіе сердецъ въ славномъ город Итансвилл
Мы должны, однакожъ, признаться откровенно, что, вплоть до погруженія нашихъ мыслей въ дловыя бумаги Пикквикскаго клуба, намъ никогда не приходилось встрчать имя Итансвилля, и даже посл, несмотря ни на какія изслдованія, мы никакъ не могли подтвердить очевидными доказательствами дйствительное существованіе этого города на земномъ шар. Благоговя передъ каждымъ замчаніемъ м-ра Пикквика, историческимъ или статистическимъ, и вмст нисколько не надясь на свою память, мы справлялись со всми возможными авторитетами насчетъ этого предмета, перелистывали вс древнія и новыя географіи, рылись въ географическихъ словаряхъ, пересмотрли вс европейскія карты, изданныя учеными обществами и, къ несчастію, нигд не встртили ничего похожаго на Итансвилль. Остается, стало быть, допустить единственное предположеніе, что м-ръ Пикквикъ, руководимый свойственнымъ ему чувствомъ деликатности, отстраняющей всякую личную обиду или колкій намекъ на кого бы то ни было, съ намреніемъ выставилъ въ своихъ запискахъ вымышленное названіе вмсто дйствительнаго имени того мста, которое было театромъ его наблюденій. Къ этому предположенію, между прочимъ, привело насъ одно маленькое обстоятельство, повидимому ничтожное съ перваго взгляда, но чрезвычайно важное съ историческо-критической точки зрнія. Описавъ контору дилижансовъ, откуда выхали наши путешественники, м-ръ Пикквикъ сдлалъ вступленіе къ подробной характеристик трактировъ и гостиницъ, гд они перемняли лошадей; но самая характеристика тщательно зачеркнута y него толстымъ слоемъ чернилъ, такъ что при всхъ усиліяхъ мы не могли разобрать ни одного слова: ясно, стало быть, что ученый мужъ съ намреніемъ озаботился скрыть отъ читателя самое направленіе своего путешествія, и критика никакими судьбами не можетъ опредлить съ точностью, въ какую сторону и по какой дорог пикквикисты отправились изъ Лондона. Такимъ образомъ, отказываясь, къ удовольствію читателя, отъ всякихъ безполезныхъ догадокъ, мы прямо перейдемъ къ послдовательному изложенію фактовъ, описанныхъ ученыхъ мужемъ въ хронологическомъ порядк.
Открывается прежде всего, что жители города Итансвилля, точь-въ-точь какъ и во всхъ другихъ небольшихъ англійскихъ городкахъ, считали себя народомъ чрезвычайно важнымъ въ экономическомъ и гражданскомъ смысл. Они рзко раздлялись между собою на дв половины, или партіи — на «Синихъ» и «Желтыхъ». Каждый горожанинъ, сознавая свою собственную силу и важность своей индивидуальной личности, считалъ непремннымъ долгомъ принадлежать сердцемъ и душою, къ которой-нибудь изъ этихъ двухъ партій. При такомъ порядк вещей, y нихъ, въ нкоторомъ род, все шло вверхъ дномъ, и, несмотря на кипучую дятельность, никто ни въ чемъ не успвалъ. "Синіе" не пропускали благопріятнаго случая поперечить «Желтымъ»; «Желтые» пользовались всякимъ удобнымъ случаемъ поперечить «Синимъ», и отсюда выходило естественное слдствіе: гд бы "Синіе" и «Желтые» ни встртились между собой — на публичномъ митинг или въ ратуш — между ними поднимались безконечные споры, сопровождаемые иной разъ крупной бранью. Нтъ надобности распространяться, что при такомъ отношеніи партій всякій вопросъ въ город Итансвилл становился предметомъ самыхъ противоположныхъ разсужденій. Если «Желтые» предлагали, напримръ, перенести на другое мсто торговый рынокъ, "Синіе" собирали митингъ, на которомъ постановляли, что затя «Желтыхъ» — безполезная прихоть сумасбродовъ въ ущербъ городской казны; если "Синіе" предлагали
Само собою разумется, что каждая изъ этихъ двухъ могущественныхъ партій имла своего представителя и коновода, Въ город издавались дв газеты: "Итансвилльская Синица" и "Итансвилльскій Журавль". «Синица» защищала "Синіе" принципы: «Журавль», напротивъ, пропитанъ былъ насквозь мнніями «Желтыхъ». Редакторы этихъ двухъ газетъ были, какъ и водится, заклятыми врагами, и весело было слушать, какъ они величали другъ друга: "эта легкомысленная и непростительно-втреная Синица". "Журавль, необузданно-дерзкій и наглый." "Эта пустоголовая трещотка, внушающая, къ стыду человчества…". "Сорванецъ, забывающій, по обыкновенію, всякое чувство приличія и чести". Эти и подобные эпитеты, за которыми постоянно слдовали кипучіе возгласы и жаркія фразы, украшали всякій разъ столбцы обихъ газетъ и доставляли итансвилльской публик неистощимые матеріалы для вседневнаго негодованія и восторга.
М-ръ Пикквикъ, съ своей обычной проницательностью, выбралъ самое интересное время для посщенія этого города. Жители Итансвилля выбирали изъ своей среды представителя въ Нижнюю Палату, и по этому случаю въ город происходила страшная давка. Мннія сталкивались и расталкивались безпрестанно, и каждый кричалъ вдоволь, сколько его душ было угодно. Кандидатомъ «Синихъ» былъ достопочтенный Самуэль Сломки, знаменитый длами своего дда, между тмъ какъ «Желтые» приготовились стоять всею грудью за Горація Фицкина, владльца обширнаго помстья въ окрестностяхъ Итансвилля. «Синица» считала своею обязанностью предварить итансвилльскихъ гражданъ, что взоры не только Англіи, но и всего образованнаго міра были исключительно обращены на нихъ въ эту достопамятную эпоху, между тмъ какъ «Журавль» повелительно приказывалъ своимъ читателямъ явить себя достойными потомками древнихъ британцевъ. Словомъ сказать, было очень весело.
Было довольно поздно, когда м-ръ Пикквикъ и его друзья спустились, при содйствіи Сама, съ кровли итансвилльскаго дилижанса. Огромные синіе шелковые флаги разввались изъ оконъ гостиницы "Сизаго медвдя", и передъ каждымъ стекломъ красовались объявленія, напечатанныя гигантскими буквами, что "Комитетъ достопочтеннаго Самуэля Сломки" засдалъ здсь постоянно. Толпа празднаго народа, собравшагося среди дороги, смотрла на рослаго и краснощекаго джентльмена, который говорилъ съ балкона убдительную рчь въ пользу м-ра Сломки, — рчь, совершенно заглушаемую боемъ четырехъ огромныхъ барабановъ, разставленныхъ передъ этой гостиницей приверженцами м-ра Фицкина. Подл оратора стоялъ низенькій человчекъ съ весьма заботливой физіономіей и энергическими ужимками: онъ снималъ по временамъ свою шляпу и длалъ выразительные жесты, сопровождаемые въ толп громкими восклицаніями и страшнымъ энтузіазмомъ. Кончивъ свою рчь и надсадивъ горло, ораторъ сошелъ со сцены, увренный, что вполн достигъ своей цли, хотя никто не могъ слышать его доказательствъ.
Лишь только пикквикисты вышли изъ дилижанса, воздухъ огласился троекратными залпами самыхъ дружныхъ восклицаній.
— Ура! Ур-ра! Ур-p-ра! — кричала толпа.
— Еще одинъ разъ! — сказалъ съ балкона маленькій человчекъ.
Залпъ восклицаній снова огласилъ воздухъ.
— Да здравствуетъ Самуэль Сломки! — кричала толпа.
— Да здравствуетъ Самуэль Сломки! — закричалъ м-ръ Пикквикъ, снимая шляпу.
— Не надо Фицкина! — проревла толпа.
— Не надо Фицкина! — пробасилъ м-ръ Пикквикъ.
— Урра! Ур-р-р-ра-а-а!
— Кто этотъ Сломки? — втихомолку спросилъ м-ръ Топманъ.
— Почему мн знать? — отвчалъ м-ръ Пикквикъ.
Пикквикисты вдругъ измрили всю глубину этого отвта и, хотя никто изъ нихъ не зналъ достопочтеннаго Самуэля Сломки, однакожъ вс принялись дружнымъ хоромъ кричать его имя.
Сопровождаемые между тмъ огромной толпой, путешественники подошли къ воротамъ гостиницы, продолжая надрывать свою грудь и горло торжественными восклицаніями. Первымъ предметомъ ихъ заботливости было — пріискать квартиру для ночлега. М-ръ Пикквикъ подозвалъ трактирнаго слугу.
— Есть ли y васъ свободные нумера? — спросилъ онъ.
— Не знаю, сэръ; кажется, все биткомъ набито. Впрочемъ я справлюсь.
Слуга побжалъ въ буфетъ и чрезъ нсколько минутъ воротился съ вопросомъ:
— Позвольте узнать, сэръ: вы "Синій" или "Желтый"?
Задача довольно трудная, потому *что ни м-ръ Пикквикъ, ни его друзья не принимали, собственно говоря, ни малйшаго участія въ длахъ города Итансвилля. Къ счастію, м-ръ Пикквикъ вспомнилъ въ эту минуту о своемъ новомъ пріятел, м-р Перкер.