Замок де ла Кастри. Том 1
Шрифт:
Повисла неловкая пауза, в течение которой Дима несколько раз успел обозвать себя болваном, несмотря на всю нелепость ситуации. Ведь это он зазывал к себе в квартиру совершенно незнакомого человека, рисковал квартирой матери, рисковал своей жизнью, наконец! Но…
Но это казалось ему таким правильным.
– Не надо ничего выносить, – Габриэль вдруг согласно кивнул. – Я зайду.
– Прикольно! – вырвалось у Димы, и де ла Кастри устало улыбнулся. Ему нравился этот парень, а те, кто нравились Габриэлю обычно страдали.
Юноша помог ему подняться
– Сколько тебе лет?
– Шестнадцать.
– Ага, – буркнул Габриэль, до него вдруг стало кое-что доходить.
Пока Дима буквально тащил его на себе до квартиры, Габриэль молчал, прислушаясь к нескончаемому потоку информации, который вдруг низвергся на него, подобно бурному водопаду, – подросток говорил без остановки. Это мог быть неплохой экскурс для Габриэля в Димину жизнь, если бы он вскоре сам не погрузился в свои мысли. После этого до него стали долетать лишь отдельные слова, бессмысленные фразы и редко – предложения.
Когда они все-таки добрались до квартиры на третьем этаже, де ла Кастри думал, что упадет на пол, едва переступив порог. Держался он с трудом. Заметив, в каком Габриэль состоянии, Дима быстро отворил дверь и даже ненадолго замолчал.
Зайдя внутрь, мужчина оглядел маленькую прихожую.
– Здесь прекрасно.
– Да ну, здесь бардак! – и Дима провел Габриэля внутрь. – Вот здесь ванная. Думаю, тебе нужно начать с нее.
– Да, спасибо. Но тут действительно так аккуратно и чисто…
– Да уж не как в подъезде.
– Ты с родителями живешь? С девушкой?
Дима громко рассмеялся, и Габриэль понял, что своим смехом юноша пытается скрыть целый спектр самых различных эмоций, которые овладевали им время от времени.
– Какой девушкой, Габриэль? Я живу с мамой.
Де ла Кастри снова кивнул и открыл дверь в ванную.
– А друзья? – спросил он просто для того, чтобы поддержать беседу, вовсе не ожидая последовавшей за этим странной реакции: Дима схватил Габриэля за локоть. Белая челка больше не прикрывала больной черный глаз, и тот влажно блестел, внимательно разглядывая гостя. Он словно пытался вытянуть из де ла Кастри ответы на вопросы. Ответы, которых Габриэль знать не мог.
А потом Дима вдруг перестал его видеть. Мужчина понял это по тому, как взгляд юноши начал потерянно блуждать сначала по его лицу, потом по стене, по двери за его спиной.
Габриэль в последний раз сопоставил Димину внешность с названным возрастом. Да, здесь не было ошибки. Габриэль мог бы сразу догадаться, в чем дело, но он никогда раньше не встречал людей подобного рода. Дима был Другим.
«Бедный. Он Калека. Ох, если цена Взрыва – цена расплаты за наши ошибки – и есть несчастье таких светлых людей, то я считаю, плата была слишком высока».
Тем временем черный глаз задвигался сам по себе. Дима автоматически прикрыл его челкой и отвернулся.
– У меня нет никого, Габриэль.
Де ла Кастри покачал головой:
– Ты не знаешь, что такое одиночество. Ты не один. У тебя есть мать, – Габриэль отвернулся и взялся
– Но почему мне тогда так тошно?!
– В глубине души все мы по-своему одиноки! – вдруг огрызнулся Габриэль. – Мы все оставлены один на один со своим выбором, своими мыслями, своими страхами. Возможно, нам остается только смириться, – и де ла Кастри замолчал, не понимая, что он только что сморозил и почему, собственно, разозлился так сильно. Словно этим вопросом Дима задел какую-то больную для него тему. Определенно разговор с этим странным парнем увел Габриэля в очень далекие материи, а он не любил беседовать о подобном, тем более с теми, с кем едва был знаком.
Дима все еще держал гостя за руку, держал так крепко, как будто де ла Кастри сейчас уходил не в ванную, а в мир иной. Держал как единственного человека, который так четко уловил его настроение, который один во всем мире понял его… Наконец!
– Я пойду, – сказал Габриэль и мягко, но настойчиво разжал Димины пальцы. – Ты позволишь?
Юноша будто вышел из транса, дернулся, снова пригладил челку и растерянно кивнул.
– Я буду на кухне. Если что, кричи.
– Спасибо, – и Габриэль быстро запер за собой дверь.
В ванной он долго стоял у зеркала, глядя на свое осунувшееся грязное лицо, проклиная, сам не зная кого, за то, что парень, похоже, успел привязаться к нему.
– Черт! Да не мое это дело, – прошептал Габриэль раздеваясь.
С трудом он снял с себя плащ и рубашку, пропитавшуюся кровью. Боль в плече, о которой он успел позабыть, снова напомнила о себе. Его затошнило, а колени задрожали. Чтобы не упасть, он облокотился о раковину, как вдруг заметил под ней большой белый ящик со множеством маленьких кнопочек и круглым оконцем посередине. Габриэль уставился на ящик, а потом осторожно отошел от него настолько, насколько позволяла тесная ванная комната.
Стараясь не смотреть в сторону незнакомой машины, Габриэль включил воду, разделся и залез в ванну. Оглядев грязную одежду, сваленную на полу, он вздохнул. Совершено не хотелось влезать во все это после душа…
Де ла Кастри приоткрыл дверь.
– Дима! Я не знаю, что делать! Моя одежда… Она грязная!
В ответ раздался заливистый хохот. И едва Габриэль успел вынуть из кармана плаща пакетик с порошком, как Дима без стеснения ворвался в ванную.
– Да неужели?
– Чего ты смеешься? – спросил Габриэль. Он едва успел скрыться за занавеской и теперь боязливо выглядывал из-за нее.
Дима похватал с пола его одежду.
– У тебя был такой беспомощный голос, словно тебе пять лет, и ты самостоятельно даже шнурки на ботинках завязать не можешь, – объяснил он.
Габриэль не ответил. Он скрылся за занавеской, переваривая услышанное, пытаясь понять, были Димины слова оскорблением или нет. Юноша тем временем затолкал одежду в белый ящик и закрыл дверцу.
– Что ты делаешь? – Габриэль снова выглянул из-за занавески.
– Собираюсь постирать твои вещи в стиральной машине. Что же еще?