Занимательная геометрия
Шрифт:
— На кой сдались ей твои извинения? Куда она их положит? Засунь себе лучше… — Сдержался. Не договорил, куда. Но Денис и так понял.
— Миш. До поезда — минут пятнадцать. Я ничего плохого сделать не успею. И не собираюсь. Честно.
— Ты и раньше не собирался, я уверен. А вышло все как-то через задницу. Что-то сомневаюсь, что ты научился хорошему за это время.
Денис физически ощущал, как в нем нарастает ярость. Она бурлила, заставляя дышать чаще, мозги плавиться, а кулаки сжиматься. Пришлось делать очень глубокий
— Вот ты мне скажи: кому будет лучше, если она оскорбленная уедет? Я ж её в шпионаже обвинил, не подумав…
— Ну ты и… даже слов нет, как тебя назвать…
— Да зови, как хочешь. Без разницы. Но этот-то косяк ты мне позволишь исправить? Это же для неё важно, не для меня.
Снова пришлось выстоять под тяжелым, колючим, оценивающим взглядом, и не психануть, и глаз не опустить. Михаил что-то взвешивал в уме. Казалось, можно увидеть, как летят его мысли, как ворочаются и сталкиваются в голове…
Наконец, он что-то решил для себя, кивнул, прищурился…
— Ладно. Попробуй. Но если опять до слез доведешь — пеняй на себя. Два раза не предупреждаю…
— Убедил. Постараюсь. — Уже сделал, было, первый шаг в сторону Вики… Затормозил. — Спасибо тебе, Михаил. Искреннее.
Тот поморщился.
— Сам знаешь, куда его засунуть. Только ради неё позволяю…
Вика сидела спиной к ним, не видела, что происходит. Не оглядывалась.
Дэн пробрался между пластмассовых сидений, наваленных на пол сумок, чемоданов и мешков, цепляясь за чьи-то колени. Замерзшие люди двигались, пропуская, но никто даже не посмотрел наверх, не поинтересовался, кто их тревожит…
Каким-то чудом, кресло напротив девушки было свободным. Дэн уселся на краешек. Так, чтобы, наклоняясь, можно было взять её за руку. Но притронуться не осмелился: глаза были прикрыты, дыхание — спокойное, не хватало еще испугать..
Поэтому, лишь тихо позвал:
— Вика… Слышишь?
Резко распахнутые ресницы, огромные, ошалелые глаза… Сразу отметил, что веки красные, сама — бледная, скулы впали… Что-то сдавило в районе грудной клетки. Что-то больное и пакостное. Нет, не жалость. Скорее, желание укутать потеплее, обнять и утащить отсюда. И никому не отдавать. Слишком острое желание, и слишком нереальное. Хотя…
Дэн откинул все проснувшиеся идеи. Нельзя. Сейчас — нельзя.
— Денис? — Неверяще и растерянно. Даже сморгнула несколько раз. Очень по — детски, совсем неуверенно. — Что ты здесь делаешь?
— А ты? Не ждал тебя здесь видеть, маленькая… — От этой нечаянной фразы она будто сжалась. Еще меньше стала. Не выдержал, поймал за руку… Ледяная.
— Я уезжаю. Домой.
— Понял… А я провожаю. Теперь и тебя.
— Я не хотела говорить заранее, чтобы снова не начинать скандалы… Сейчас затишье. Ты справишься.
— Справлюсь, Вик. Естественно. Где наша не пропадала? — Не о том говорил. Совсем не
— Хорошо. — Слишком вяло. Слишком безжизненно произнесла.
— Вика. — Как в прорубь ухнул. — Прости меня. Пожалуйста.
— За что, Денис? Может быть, все случилось так, как надо?
— Нет. Я идиот. Обидел тебя и сотни раз пожалел. И раскаялся. И дальше каяться буду…
— Не нужно. Я тоже, кажется, не всегда была права…
— Вика, я же знал, что ты ни в чем не виновата. С самого начала знал. Ревность и злость глаза закрыли. Придурок просто. А тебя обидел…
— Да. Обидел… — Без всяких эмоций в голосе. Очень устало.
— Ты сможешь меня простить? Когда-нибудь? — С силой потер глаза ладонями. — Вика, я знаю, что некоторые вещи не уходят из памяти. Слишком… задевают, что ли… Но я постараюсь, чтобы ты забыла.
— Как? Я уезжаю. Ты останешься. Пройдет время, и все встанет на свои места. Конечно, прощу, Денис.
— Правда? — Он радостно вскинулся, схватил её за руку, немного сильнее, чем нужно…
— Да. Когда-нибудь. — Тяжело вздохнула. — Мне кажется, мы слишком запутались, Дэн. И дел наворотили. Таких, что долго разгребать. Не знаю даже, как долго.
— Я разгребу, Вика. Обязательно, моя хорошая. Мы справимся.
— А оно тебе нужно, Дэн? Столько усилий, нервов… Так сложно все… — Она закашляла надсадно. Прикрыла глаза.
— Конечно. Очень. Ты даже представить себе не можешь, как мне это нужно… Веришь? — С беспокойством вглядывался в её лицо. — Ты хорошо себя чувствуешь, маленькая? Может, тебе не стоит сейчас никуда ехать? Еще на неделю, хотя бы, останься… Отлежишься, переболеешь.
— Нет. Я уже отлежала себе все бока за это время. Не могу больше. Домой хочу. В свою собственную постель, а не в чужую…
— Я понял. Хорошо. — Ничего хорошего он не мог представить, особенно — при словах о постели. Но сейчас ли об этом говорить? — Я скоро приеду. Мы встретимся и поговорим. Тебе будет лучше, и будет на это побольше времени. Хорошо?
— Наверное… — Безразлично пожала плечами. Сделав так больно, как никогда еще никто не делал.
С трудом сдержался, чтобы не выругаться от бессильной злости. Но не вспылил. Смог.
— Ладно. Я понял, что тебе сейчас не до этого. Бежать нужно, скоро посадка.
— Да.
Он привстал было, собираясь нейтрально попрощаться. Не выдержал. Снова уселся, схватил её ледяные ладошки, начал, по привычке, растирать.
— Только, пожалуйста, береги себя. Ладно? Ты мне нужна веселая, бодрая и здоровая. — Сыпал какими-то глупыми фразами, не умея иначе выразить беспокойство…
Вика, вдруг, усмехнулась, нерадостно:
— А такая, больная, что? Не нужна? — Напомнила себя, настоящую, тихую язву… Вселила надежду, что не так все и плохо…