Запах цветущего кедра
Шрифт:
— Ещё выставлю счёт за отца! — пригрозил ему Роман. — Тебе — в первую очередь! Ты его втравил! Если нас тут за лохов держат!
Всегда улыбчивого Сатира потряхивало — забыл даже о жене, исчезнувшей в прошлогодних лопухах.
— Да он сам навязался! Знать бы, так на выстрел бы не подпустил!
— Это я виноват, — признался Колюжный.
— Виноват — отвечай! — ухватился младший Галицын. — Короче, ты забрасываешь меня вертушкой на Гнилую Прорву! И возвращаешь обратно. Будем в расчёте.
— Согласен.
Роман ухмыльнулся, как победитель, полез в свой джип. Бурнашов такого не ожидал.
— Да пошёл он!.. С отцом возились! Устроил нам нервотрёпку... Теперь сынок мозги парит?
Вячеслав приобнял его и повёл в сторону, куда ушла Сашенька.
— С Рассохиным давно разговаривали? — спросил он на ходу.
— Дней пять назад. Он на связь не выходит!
— Со мной тоже. Я надеялся, что он уже в Усть-Карагаче.
— Нет его. Я домой к участковому Гохману заезжал, они вместе уехали. Дежурный по аэродрому рассказал, что здесь творится. Советовал вообще не соваться на Гнилую Прорву. Рассохин в плену у женщин, что в лагере живут. Есть там девица одна — Евдокия Сысоева.
— Евдокия? — с непроизвольным интересом переспросил Колюжный.
— Ну! Из Канады приехала, но русская. Ты-то откуда знаешь её?
— Знаю, — уклонился Вячеслав. — Поехали к участковому!
— Так его уже нет! Привёз больного, который мотористом был у Галицына. Их же бабы словили и этого мужика на жерди распяли и бросили в тайге. А назад участковый уехал с опергруппой и профессором из Питера. Помнишь, который Стасу вредил с получением разрешения?
— Слышал, Дворецкий — фамилия.
— Ну, который ещё письма писал! Вражина... Так вот, жена Гохмана говорит: сбежал он. С ружьём, будто бы отомстить Рассохину. Тот увёз у него Елизавету. А на неё Дворецкий глаз положил! В общем — сплошная любовь-морковь! Про экспедицию вроде как и забыли, и зачем я прибор паял?
Колюжный тоскливо осмотрелся.
— Кирилл Петрович, а что вообще известно о цели экспедиции?
— Как — что? — растерялся Сатир. — Всё известно! Закопанные книги искать в брошенных скитах. Я прибор привёз!
— Это я знаю... Какие книги? Что они собой представляют?
Бурнашов и вовсе обескуражился.
— Я и сам точно не знаю. Должно быть, церковные, старинные. .. Антиквариат. Этим Стас занимался, ну и Галицын. Моё дело — прибор спаять.
— И оба пропали?
— Ты что хочешь сказать, Слава?
— Хочу сказать: к экспедиции мы подготовились классно. Ничего не знаем. Полный экстрим!
— Так Стас руководил. И Галицын!
— А мы ушами хлопали. Вы слышали что-нибудь о Стовесте от Станислава Ивановича?
Тот посмотрел изумлённо, пожал плечами.
— Не помню. Это что такое?
— Книга Ветхих Царей. Или ещё может называться «Мономахова ересь».
— Про такую точно
— Информация из ЦК. Совсем свежая.
— Какого ЦК? Ты что мелешь?
— Это Центр каких-то коммуникаций. Закрытая кремлёвская структура.
— Ё-ё... — выругался он изумлённо. — А они там откуда знают? Во ё-ё!..
В это время из зарослей внезапно возникла Сашенька, голова которой оказалась в репейнике — подслушивала.
— Кирилл?! — произнесла она в ужасе. — Я тебя не узнаю... Как ты мерзко ругаешься! Что случилось?
— Радость моя! Заткни уши! — он стал выпутывать репейник. — А этот ЦК тут с какого бока? Им что, делать нечего?
Жена шарахнулась от него и скорчила брезгливую гримасу.
— Они давно разыскивают эту книгу, — сказал Колюжный. — Считают её собственностью власти. Получилось, что мы случайно влезли в сферу интересов государства. Где-то здесь уже находятся уполномоченные товарищи.
Бурнашов растерянно вздохнул.
— И что теперь? Сматывать удочки?
— Это мы посмотрим, кому сматывать. Сначала разыщем Рассохина.
— Неужели ты думаешь: он что-то утаил от нас? Не верю.
— Вы, Кирилл Петрович, ждите меня здесь, — Вячеслав направился к вертолёту. — Романа возьму с собой.
Геликоптер стоял возле края зеленеющего покоса, неподалёку от палаток, готовый к вылету. Но тут Колюжный увидел, как пилот, отдыхавший в кабине, вышел с топором и стал привязывать машину, вбивая в землю штыри с тросиками.
— Что это вы делаете? — спросил Колюжный.
— Закрепляю, — меланхолично отозвался тот. — Запретили взлёт.
— Штормовое предупреждение?
— Нет. Диспетчер сообщил: до особого распоряжения.
Подбежавший с рюкзаком Роман вытаращил глаза.
— Эй, ты чего, пернатый?
Вертолётчик забил последний штырь и молча забрался в кабину.
— Взлёт запретили, — объяснил Вячеслав.
Младший Галицын надежды не терял — попытался договориться с пилотом.
— Мне до зарезу надо, понимаешь? У меня отец в тайге, в банду попал. Я выручать его приехал из Москвы.
— Ну и выручай, — лениво отозвался тот.
— Тебе же бабки заплачены!
— Бабки хозяину заплачены! А мне за нарушение талон вырежут на раз. Отдыхай, парень.
— Да кто тебя тут увидит?
— Недалеко эрэлэска стоит.
— Да и хрен бы с ней! Взлетим — и нызенько!..
— А ракета в бочину, — пилот захлопнул дверцу и отвалился на спинку кресла. — Сейчас борьба с терроризмом.
Но Роман не сдался, начал стучать по обшивке. Пилот некоторое время терпел, после чего вышел и как-то меланхолично, однако сильно ударил его по уху. Поднял с земли, дал ещё пинка и снова скрылся в кабине. Младший Галицын улетел в репейник и там пропал.