Запах полыни. Повести, рассказы
Шрифт:
Старик серьезно подумал и изрек со вздохом:
— Воля Всевышнего!
— Вот и я думаю, что тут без этого не обошлось, — сообщил Бекен и спросил еще: — Ну, а тучный урожай на Уйжыгылгане? Что ты скажешь об этом? Не добрый ли это знак? Не кажется ли тебе, что предки теперь уже довольны?
— Думаю, этот знак и вправду к добру. А не то на Уйжыгылгане вырос бы один сорняк, — согласился старик.
Вернувшись вечером домой, Бекен первым делом принялся расхваливать урожай на Уйжыгылгане.
— Еще бы, на Уйжыгылгане благословенная земля, — произнесла старуха, внимательно
Снопом, привезенным Сабирой с Уйжыгылгана, украсили кабинет председателя, и теперь это чудо так и бросалось в глаза уполномоченным из райцентра, едва они переступали порог. И уполномоченные покачивали головами, восхищенно цокали и, не удержавшись, мерили длину колоса, подсчитывали зерна. И каждый из них, уезжая, прихватывал с собой два-три колоска. Два-три колоска — и через неделю в углу кабинета осталась одна сухо потрескивающая солома. Тогда председатель вызвал Бекена и попросил доставить новый сноп.
Так Бекен опять появился на Уйжыгылгане. Хлеба к этому времени пожелтели. И когда Бекен вышелушил из колоса твердое зернышко, оно отозвалось под его пальцами скрытой силой, готовой вот-вот прорвать оболочку. Он очистил зернышко от мякины, положил в рот, попробовал на зуб, и оно сейчас же пристало к зубам.
«Слава богу, еще немного — и поспеет», — решил Бекен, очень довольный результатами пробы.
Собрав сноп пшеницы, старик привязал его позади седла и еще раз окинул поле хозяйским глазом, как бы желая удостовериться напоследок, что оставляет его в полном порядке. И тогда он увидел молодого человека в очках, который поднимался, опираясь на палку, по склону Уйжыгылгана. Парень поприветствовал Бекена и назвался новым агрономом из соседнего колхоза «Бирлик». Он пришел, чтобы посмотреть на хваленый урожай Уйжыгылгана. Вот как далеко залетела молва, отметил Бекен с гордостью.
Он не мог отказать себе в удовольствии и остался, чтобы поглядеть, как чужой агроном восхищается урожаем. А джигит пересчитал зерна в колосе, замерил его высоту, растер между пальцами комок земли. На лице его появилось восхищение.
— Вот что значат дожди! А дожди в этих местах прошли вполне удовлетворительные, — сказал он, вытирая пальцы о штанину.
«Сразу видать: знающий парень», — подумал Бекен. И, решив тоже не ударить лицом в грязь и показать себя толковым собеседником, сообщил:
— Это земля моих предков. Они прославились своей храбростью. Вон там были их могилы. — И он неопределенно повел камчой. — Этот урожай вырос на святой земле.
— А-а, — вежливо протянул джигит.
Он снял очки и, прищурив близорукие глаза, пристально взглянул на Бекена. «Наверное, у вас столько удивительных рассказов. Ну же, что вы? Начинайте поскорей!» — будто требовал он.
И Бекен пожалел, что сейчас ему некогда и он не может поболтать часок-другой с таким любознательным человеком. Но сноп ждали в правлении. Поэтому старик завел коня в низину, взобрался в седло и только сказал:
— Да, сынок. Есть у меня кое-что. Пожалуй, не одна интересная история.
— Что ж, соберем урожай, и я обязательно приеду послушать. И запишу ваши
То, что этот парень намерен записать его рассказы, доставило Бекену удовольствие, но он, как и подобает старому бывалому человеку, скрыл свою радость.
— Всего тебе доброго, сынок, — попрощался Бекен и тронул каблуком своего гнедого.
«Да, я мог бы рассказать много замечательного. Правда, раньше мне не приходилось. Но теперь-то я смог бы на самом деле. Наверное, мне не попадался подходящий слушатель», — размышлял старик, пребывая в отличном настроении.
Занудливо жужжащие слепни беспокоили гнедого, и он то пританцовывал, то шарахался в сторону. А однажды он так крутанул на месте, что Бекен едва удержался в седле. Гнедого напугал маленький суслик. Он рыл нору прямо посреди дороги, а высоко над головой кружил коршун, готовясь к атаке на суслика. «В жизни все перепутано, все связано в одно», — подытожил Бекен со вздохом.
Вначале он заехал домой, намереваясь удивить свою старуху урожаем с Уйжыгылгана. Он застал ее за домашними делами. Подоткнув подол, старуха топтала кизяк.
— Ой, Беке, а я-то сперва подумала, будто это лебеда. Такая она длинная. Потом смотрю — колосья. И теперь даже не знаю, верить ли своим глазам, — протараторила Балсары, подбежав к мужу.
— Перед тобой пшеница с Уйжыгылгана, — важно сказал Бекен.
Балсары потянулась было к провисающему от тяжести снопу, но Бекен промолвил грозно:
— Ты бы сначала вымыла руки!
Балсары никогда не лазила за словом в карман и даже любила поворчать на своего муженька без всякого повода, но на этот раз промолчала.
— Может, ты выпьешь чаю? Председатель небось подождет, — предложила она самым радушным тоном.
Затем она приставила ладонь к глазам, посмотрела вдаль и, что-то заметив, спросила:
— Что это за дым? Ты не знаешь, Беке?
Бекен повернулся и увидел, как над Уйжыгылганом встает, извиваясь, серый столб дыма.
— Пожар! Пожар! Эй, поднимайтесь! — заорал он хрипло, мгновенно изменившись в лице, и припустил к Уйжыгылгану на гнедом, настегивая его плетью, подгоняя шенкелями. — Эй! Поднимайтесь!
Ветер вставал на его пути стеной, срывал слезы. Бекен прикрывал от ветра глаза, нетерпеливо всматривался вперед. В самом деле, над Уйжыгылганом поднимались клубы черного дыма. Бекен представил море бушующего огня, он подумал, что так гореть могут только хлеба. В какой-то миг его воображение нарисовало ужасную картину: пламя пожирало беспомощные золотые колосья с треском и гулом, исходящим из ненасытного чрева.
Он безжалостно стегал гнедого, и вот впереди остался единственный холм, закрывающий горящее поле. Распластываясь, гнедой взлетел на вершину холма; теперь весь Уйжыгылган лежал перед Бекеном. Старик провел ладонью по глазам и рассмеялся, покачиваясь в седле. Поле, как и прежде, сверкало перед ним нетронутым золотом. Горел стог сена, одиноко стоявший в сторонке и отсеченный от остального мира широкой бороздой. Вокруг стога бегал уже знакомый Бекену очкастый джигит и старался сбить огонь своим пиджаком.