Записки филиппинки (сборник)
Шрифт:
– Вези, – коротко сказал Шкаф.
Лиза поднялась лифтом на этаж, где располагалась останкинская редакция документального телевидения. Валерка-Шкаф, ее однокурсник по тележурналистике, а теперь владелец развлекательного канала, покупал у нее видеоматериал для своего нового реалити-шоу.
Отсмотрев диск, Шкаф удовлетворенно хмыкнул, отсчитал Лизе затребованный гонорар. И велел найти еще что-то на подобную тему.
Кот обыкновенный, блохастый
Когда не надо, он есть! Под ногами вертится! Боишься на хвост ему наступить. А когда надо, его нет. Днем с огнем не найти!
Вот и я второй час бегаю по нашему спальному району Позняки в поисках кота. Заглядываю в подъезды, подвалы, шарюсь по кустам, зову «кис-кис». И все напрасно. Кота нет. Будто вся популяция котов первой вымерла от вредного электромагнитного излучения, поселившегося
Ищу кота я по просьбе Катерины, моей хорошей приятельницы – сказочницы. Катька сломала ногу и лежит в гипсе. А тут ее кошка Эллис некстати взбесилась. Задницей вперед танцует, орет, кота хочет. Ни спать, ни жить не дает.
Надежда найти кота приличного, домашнего, с хорошей родословной, как сначала наивно верила Катька, растаяла сама собой. Таковые особи, конечно же, имелись в многоэтажном доме Катерины. И даже в большом количестве. Но почти все эти домашние любимцы, как я выяснила, бегая с этажа на этаж, были лишены тех самых ценных достоинств, что и делало их совершенно никчемными для Катькиной кошки.
А за ту небольшую часть уцелевших котов Катькины соседи требовали больших денег. Те еще сутенеры!
«Может, в других домах картина иная?» – тешу я себя надеждой. И отправляюсь на поиски кота в соседний дом. Перед подъездами – лавочки с милыми дамами.
– Здрасьте! Мне кот нужен. У вас есть кот? – беру я быка за рога.
– Нет. Мы не видели вашего кота. Вы этого ищете? – говорит одна милая дама, указывая глазами на столб.
– Да нет же! У меня нет кота и не было. Мне ваш кот нужен! Для кошки моей приятельницы. Она ногу сломала. Приятельница. А кошка орет. Кота желает, – оправдываюсь я и вижу на столбе объявление о пропаже черно-белого кота и его усатую фотографию.
– А! Понятно! А этого кота уже вторую неделю хозяева всей семьей ищут. Украли его. Он в их дворе единственный был некастрированный.
– Я бы с удовольствием помогла бы вам, – говорит другая дама. – Но у меня кошка стерилизованная.
Да уж! Будто бы ее кошка пригодилась, если бы она не была стерилизована!
Иду дальше. К следующему подъезду. Там стайка мужиков, обыкновенных, домашних. С пивом в руках. Заметили мой ищущий взгляд. Замолкают.
– Кот мне нужен, – пугаю я их своим откровением.
– А зачем вам кот? – спрашивает самый бойкий.
– Для хозяйственных нужд.
– Ха! Рад бы помочь. Но моя дочь, кандидат медицинских наук, в прошлом году нашего Мурзика того… чик-чик, – улыбается мужик. – Но, может, я чем пригожусь? Я же уцелел, в отличие от Мурзика!
– Нет, спасибо! Мурзику привет! И берегите себя!
Звонок на мобильный телефон. Это Катерина. Интересуется, как идут мои дела по поиску кота. Выслушивает мой безнадежный отчет и… Христом Богом просит скорее найти ей кота – лю-бо-го. Пусть даже уличного, обыкновенного, блохастого. Не до жиру уже! Иначе ее кошечка, кричащая дурным голосом на весь дом, выбросится с десятого этажа. Или сама Катя, заложник сломанной ноги, сделает это с собой.
И я еще ретивее бегу спасать Катерину и ее кошку. Прочесываю окрестные дворы.
Но не тут– то было! И Катькин двор, и соседние чисты от котов. Ни одного представителя кошачьего племени! Как выкосили! Только домашние собаки на поводках, с хозяевами. Да бродячих голубей тучи. Гадят налету, невзирая на лица.
Бегу к малолеткам под домом.
– Дети! Мне кот нужен! Обыкновенный, можно блохастый.
Детишечки быстро прячут сигареты.
– А вон коты, в траве! – говорит один.
Бегу к котам.
– Кис-кис!
Коты в полоску. Мурчат, трутся о ноги. Заглядываю им под хвосты. На всякий случай. Оба без… этих самых… отличительных деталей. «Несчастные! И у вас уже ничего не осталось! – с состраданием думаю я. – И морды у вас уже нежные. Какие-то чересчур гламурные!»
– Бедные коты! Уже!.. Отчекрыжили! – делюсь я впечатлениями с дамочкой, гуляющей в окне на первом этаже.
– Это обе кошки.
– Да? А кот где? Где кот ваш, девушки? – задаю я вопрос дамочке и кошкам.
– А вон кот! – указывает в кусты дамочка.
Я вижу в зарослях кота. Большой, красивый, жирнючий!
Наконец-то!
– Кис-кис! – зову его, глажу по шерстке. Делаю быстрый осмотр, на всякий случай. Все вроде на месте.
– Пушок у нас давно кастрированный! – докладывает дамочка в окне.
Да, эксперт из меня никудышный! И я разочарованно смотрю на Пушка, понимая, что человек сурово вмешался в личную жизнь и этой усатой особи. Кот лишен естественных природных ценностей, делающих его котом. Он грустный и ко всему безучастный.
Я оббегала дворы всего нашего района. Но бесполезно. Коты здесь не водились. Только переполошила жильцов. И кое-что узнала.
Накануне Евро-2012 власти города провели «зачистки
К вечеру во дворе Катькиного дома собралась малая кучка народа. Все очень прониклись проблемой Катькиной кошки. Соседи куда-то звонили, своим знакомым, родственникам, по всему Киеву и даже в Житомир. Но ни у кого не было живого, обыкновенного, не тронутого скальпелем кота. Во дворах наблюдалась та же картина.
– Сходите на базар. Там, возле рыбного отдела, живет один кот, – шепнул мне кто-то. – На рынке у продавцов с ментами налаженные контакты, поэтому коты и собаки там уцелели.Иду на базар. Долго ищу кота. Зову его ласково, заглядывая под павильон.
– Кис-кис!
И вижу бомжа. Обычного, городского. Бомж сидит на скамейке в зимнем пальто, как раз под стать июньской жаре. А рядом с ним – кот. Полосатый Васька, обычный, матерый, с одним отмороженным ухом. Второе ухо торчком. Усы – параллельно земной поверхности, морда уверенная. Кот и бомж держатся с достоинством.
Я смотрю то на бомжа, то на кота. А они на меня. Глаза у них умные. И вроде как смеются. Надо мной!
– Кот нужен? – читает мои мысли бомж. – Да бери! Если, конечно, он сам не против.
– А он… не того?.. Все у него в порядке?
– О! У Василия все о’кей! – говорит бомж.
Я глажу кота по голове. И мне кажется, что кот понимает, чего я хочу от него. Наверное, он ясновидящий.
– Пойдем ко мне! – говорю я коту. – Тебя кошечка Катькина ждет. Эллис ее зовут. Вы полюбите друг друга!
Кот слушает меня. И идет за мной, прихрамывая на одну лапу.
– Молодец! Красавец! – подбадриваю я кота, не в силах скрыть восторга кладоискателя, нашедшего наконец-то сокровище!
Вот он, живой, уцелевший! Последний из могикан!
Васька точно знал, куда его ведут и зачем. Видно, не первый раз его просили об этом. И кот делал это бескорыстно. Словно понимал усатый, что выполняет свой долг перед мирозданием.
У подъезда он робко останавливается. Вопросительно смотрит на меня.
– Пойдем, Василий! Не бойся! Я же обещала, все будет хорошо.
Кот идет за мной, деловито передвигая лапами. У лифта он снова тормозит, нерешительно глядя мне в глаза.
– Пошли! Уж коль назвался груздем, вперед! – твердо говорю я.
Кот заходит в лифт. Мы поднимаемся на десятый этаж.
За Катькиной дверью – кошачий душераздирающий вой.
Васька уже в третий раз останавливается и, возможно, начинает жалеть, что поддался на мои уговоры.
Катерина открывает нам двери, и мы с Васькой видим радостную Катьку на костылях и ее задом кверху танцующую кошку.
– Какой красавец! Заходи! – приглашает Катерина.
Васька быстро рванул в квартиру и… спрятался скромно под кроватью в спальне.
Я перевожу дух, плюхаясь на диван в Катькиной кухне. Счастливая Катька наливает чаю с клубникой. Мы пьем чай и с грустью понимаем, что человечество что-то не то делает с котами.…А через некоторое время у Катьки, вернее, у ее кошки появились четверо прелестнейших котят.
17.07.2012. Киев
Люся! Только о птичках!
Ну сколько раз я обещала себе не ездить летом в Крым! Потом плюешься до самой зимы от диких впечатлений: жара, ожоги и особенности некоторых наших граждан.
Уж лучше летом на полюс! В прохладу, к белым медведям.
Ан нет! Я опять здесь. В Оленевке. Малахитово-нефритовое море, теплое и прозрачное, полное цветных медуз, заманило меня вновь в Крым.
Гонимые яростным солнцем, в панамах и уже сильно обгорелые, мы с Люсей направляемся к морю. На плечах у нас – мокрые полотенца.
Люся вся пунцовая, с белыми проблесками меж жировых складок, поминутно обливает себя водой из бутылки «Миргородська негазована». Капроновое парео с морским рисунком, повязанное у нее на шее, прилипает и еще больше парит. И похожа Люся на аппетитную шпикачку, с красными ручками и ножками, которую достали только что из кипящей кастрюльки. И вся она лоснится в кожуре. Требует горчички с пивком.
По воздуху летают чайки, песок и колючки-перекатиполе.
Раньше, говорят, это была лесостепная зона, где водились слоны, носороги, олени. Но человек вырубил лес. Осталась степь. Поэтому ни хоботных, ни копытных в Оленевке мы не видели. Олени здесь тоже не пробегали. А вот на степных склонах пасутся бараны.
Мы идем мимо лимана с лечебной грязью, где кучкуется народ, до головы перемазанный густой черной жижей. Аромат от гниющего ила отвратный. Люся брезгливо зажимает нос и ускоряет шаг.