Записки из страны Нигде

Хаецкая Елена Владимировна

При царе Горохе, когда я заканчивала школу и отчетливо понимала, что хочу заниматься литературой, жизнь предлагала лишь два варианта, в которых моя мечта могла осуществиться: соцреализм про борьбу хорошего с очень хорошим и сложные внутренние переживания маленького человека в неподвижной среде (эпоха позднего Брежнева); или же пресловутая научная фантастика, то есть добро пожаловать обратно на уроки физики и химии, которые мне хотелось забыть как страшный сон. Приключенческие книги могли быть либо про войну, о которой такие молодые люди, как я, писать «права не имели», либо про революцию, о которой уже все было написано, - либо же это было что-нибудь заграничное, про индейцев,

например. Индейцев в СССР не водилось, а «писать можно только про то, что хорошо знаешь». То есть фактически мне оставались школьные будни и изучение душевных движений участников мелочного конфликта из-за списанной контрольной работы.

Иными словами, я ощущала себя в ловушке. И выхода не было.

Так обстояло ровно до того самого дня, пока не услышала слово «фэнтези». Все оказалось просто и существовало уже много лет. Можно писать сказки не для маленьких детей. Разрешено. Просто делай.

Мне такое просто в голову не приходило.

Фэнтези для меня – это территория свободы. Любые миры, любые приключения, без оглядки на «так принято». Именно поэтому, когда позднее менеджеры от литературы начали ставить рамки и границы и объяснять, что «герой должен быть крутой», а «цели должны нарастать» (вплоть до желания захватить весь мир или стать королем), - у меня ничего не получилось. Для меня фэнтези так и осталась свободной от любых внешних ограничителей. Кстати, отчасти по этой причине я не могу читать большую часть фэнтези-продукции: это так же увлекательно, как искать различия между инкубаторскими яйцами.

Я люблю вторжение фэнтези на территорию, ей как будто чуждую: без мистического компонента я не воспринимала бы «Звездные войны» и без пятого сезона «Андромеды» не полюбила бы этот сериал так, как люблю его сейчас. (Естественно, адепты твердой НФ дружно ненавидят пятый сезон, ха-ха-ха).

Я люблю фэнтези за то, что она слышит музыку сфер, за красивость и безбашенность, за эмоциональность, за внимание к мистической, «тонкой» составляющей жизни. Мне нравится, что фэнтези-персонажи с наслаждением страдают и крайне внимательны к своим душевным движениям. Мне нравится, что их конфликты принципиальны и огромны, что души их не мелкие. (Еще одна причина, по которой не читаю многие фэнтези-книги: авторы наделяют своих персонажей мелкими душонками с ярко выраженным инстинктом самосохранения…)

Мне нравятся насилие, секс, взрывы, пытки, подкопы, вампиры, артефакты, короли, пироги и пиво. Я никогда не прикидывалась писательницей или читательницей «элитной»; для меня букеровская премия – сигнал не читать книгу, и исключения крайне редки. Еще с детства я решила заниматься литературой именно развлекательной, и если это будет означать «бульварное чтиво» - значит, так тому и быть. Артхаус – не мой выбор.

Фэнтези позволяет делать что угодно. Рамки писателю ставит лишь его художественный вкус и общий замысел. Тем противнее видеть, как этот свободнейший из жанров загоняют в прокрустово ложе люди, объявившие, что они «знают, как сделать так, чтобы книга продавалась». И добро бы она действительно после этого продавалась, так ведь нет же!

И пока кто-то бессмысленно стрижет крылья бабочкам, я продолжаю любить фэнтези – с ее феечками и дракончиками. Когда-то именно эти существа вывели меня из темницы, так неужели мне следует забыть о благодарности к ним? Гнусный был бы то поступок, как сказал бы магистр Йода.

Русская зима как литературный фактор

03:00 / 01.02.2017

"Сейчас

в Корее зима и очень холодно. Днем температура опускается до отметки минус десять... Если в Корее так холодно, то каково же сейчас в России, ведь Россия куда севернее. Слышала, что морозы там бывают и под сорок. Такое даже в голове моей не укладывается.

Однажды кто-то сказал: "Знаете, почему русская литература и русское искусство столь глубоки? Потому что русские зимы бесконечно длинные, они благоприятствуют размышлениям и навевают думы". Другой объяснил по-своему: "Если корейскую литературу можно назвать литературой теплого пола, то русскую литературу, пожалуй, следовало бы считать словесностью раскаленной печи".

Кон Сонок. Предисловие к роману "Приходите на поле гаоляна"

Параллельные миры (1)

03:00 / 25.02.2017

«Писать, чтобы писать; читать, чтобы читать». Я считаю весьма ошибочным расхожее утверждение о том, что «мы пишем те книги, которые хотим прочитать». Ничего подобного. Мы пишем ровно те книги, которые хотим написать, и читаем те книги, которые хотим прочитать. Не бывает такого, чтобы желающий прочитать не нашел ничего себе по вкусу.

Да, почти любому из нас встречался впечатляющий рассказ про то, как некто жаждал прочесть про Великую Неубиваемую Любовь, однако ничего пригодного по теме во всей мировой литературе не отыскал и вынужден был сам взяться за перо.

Друзья мои, это – враки.

Чтение и писательство – совершенно разные способы постижения мира. Или, скажем так, разные способы проникновения в параллельную реальность. Пассивный и активный, назовем их так.

В первом случае иная реальность открывается тебе страница за страницей волей автора, с которым ты можешь полемизировать, внутренне не соглашаться или в чем-нибудь даже обвинять. В надуманности, фальши, лживости, подтасовке фактов, в том, что «эльфы такими не бывают» и так далее.

В другом же случае параллельная реальность открывается тебе «сама», ты получаешь информацию фактически «из первых рук». Ты сам ее открываешь. Сам с собой или со своими видениями ты, естественно, не полемизируешь. Не бывает таких эльфов? Да вот какие тебе привиделись, каких ты придумал – такие в твоей вселенной и бывают…

Происходит некое вымышленное взаимодействие человеческого разума с несуществующей вселенной.

Искусственно выдумать удается только отдельные элементы, а вообще – ты погружаешься в свои фантазии (или видения) и свободно плаваешь там мыслями, наслаждаясь фантастическими картинами и невероятными ситуациями. И в твоей личной воле – что-то записать, передать читателю, а что-то оставить себе для личного использования.

Отсюда – довольно распространенная ситуация, когда на каком-нибудь литературном конвенте подвыпившего и потому беззащитного писателя кто-нибудь из гостей-читателей интимно берет за пуговицу, отводит к окну и произносит вкрадчивым голосом: «У меня для вас подарок».

В мозгу наивного писателя мгновенно вырисовывается коробка конфет или бутылка коньяка, но увы! «Я придумал сюжет, - продолжает нашептывать «читатель». – Только вы можете его воплотить. В общем, живет такой мужик, от него ушла жена, а он тренер по каратэ. И вот он попадает в параллельный мир, где даже нет огня, и зажигает зажигалку – тут его считают уже за бога, - ну а дальше вы можете такое напридумывать!..»