Записки народного депутата
Шрифт:
Выполняя это пожелание молодежи, Кемеровский обком комсомола заказывает тебе, товарищ, книгу о нашем молодом современнике – герое наших дней.
Тема книги: Комсомольская ударная стройка Западно-Сибирского металлургического завода. Рассказ о ее людях, о том, как в горниле стройки закалялись характеры, мужали люди, как парни и девчата создавали не только завод, создавали самих себя.
Обком комсомола находит возможным на время работы над книгой выделить тебе аванс в сумме 500 рублей, взять на себя расходы для твоих поездок по городам Кузбасса,
Уверены, что у каждого комсомольца нашей области ты найдешь совет и дружескую поддержку.
Рассматривай этот социальный заказ и как комсомольское поручение, и как нашу большую веру в твои творческие возможности, и как свой писательский долг.
Вот такой необычный заказ подписали мы с Гарием Немченко 11 мая 1966 года в присутствии участников совещания – молодых писателей Сибири и Дальнего Востока. Это был реальный вклад комсомола в ответ на призывы, прозвучавшие с трибуны. Он получил большой отклик писательской среды, увидевшей в этом заинтересованность комсомола в творчестве молодых писателей. За свои труды они получали награды и поощрения, но вот так поддержать начинающего, поверив в его способности, – это было опрометчиво и вне пределов понимания многих.
Мы же видели огромную ответственность за взятые обязательства и с первых дней действия этого заказа следили за исполнением.
Не обошлось и без непонимания. Ревизоры из ЦК ВЛКСМ раздули факт выплаты 500 рублей (в то время – месячная зарплата руководителя области). И хотя это были так называемые привлеченные средства, заработанные молодежью области на общественных работах, ревизоры были непреклонны:
– Вы не имели права транжирить комсомольские средства на выплату какому-то писателю. И за что? За взятый с потолка роман? А где он? Ни вы его не читали, ни нам не можете показать. Значит, можно записать в акте, что вы без всяких оснований раздаете комсомольские средства.
Пришлось звонить Е.И. Пушкину – мудрому главному финансисту комсомола. Мои разъяснения он принял, тем более что руководство ВЛКСМ уже было информировано о нашем «проступке» и сочло, что комитеты комсомола не только могут, но и должны проявлять такую инициативу, тем более что уже готовились документы о премиях Ленинского комсомола.
В то время, а затем, так получилось, на всю жизнь эти взаимные обязательства сблизили нас. Гарий избирался делегатом съездов комсомола, в обком ВЛКСМ, в состав Центральной ревизионной комиссии ВЛКСМ, выдвигался кандидатом в депутаты России; с ним и его творчеством знакомились молодые люди в разных городах и районах области, он посетил много стран – и отовсюду уносил «тихую музыку победы» справедливости, добра, уважения. Его последние творения – «Бригадир», «Дух черемши», «Красная машина», заново осмысливая пережитое, зовут новые поколения к труду и вере, нравственному возрождению. Писатель-философ Г.Л. Немченко очень много сделал как мастер слова для сближения народов нашей страны. Его любили и любят читать и в Сибири, и в Поволжье, на Дальнем Востоке и в Северном Кавказе. Книги Г. Немченко отличают самобытное пытливое видение реальной жизни, емкое, образное слово, точный, хороший русский язык. И еще одно взаимное обязательство сохраняем мы всю жизнь – нашу веру и преданность Земле Кузнецкой.
– Ну а как же социальный заказ? – спросит читатель. В прошедшие бурные непредсказуемые годы не было возможности так же торжественно и гласно подвести итоги.
И ныне во весь голос
Разве могли мы в те далекие 60-е годы даже предположить, во что выльются наши взаимные обязательства, каким талантливым мастером-самородком вознаградит Россия истосковавшийся по правде и справедливости свой Великий Народ.
Светлая страница жизни
Райком комсомола, первым секретарем которого меня избрали, размещался в одном из бревенчатых бараков, построенных наспех в годы войны вокруг шахт. Каждая угадывалась по дымящим пирамидам терриконов; возле них сновали составы думпкаров, груженных углем; вдали полыхало зарево Кузнецкого металлургического комбината… – все говорило о напряженном ритме трудового района.
С тревожными чувствами я шел и смотрел на эти привычные картины.
Позади осталась ставшая родной шахта; разрез, вгры-зающий мощью экскаваторов, бульдозеров, буровых машин богатейшие недра сибирской земли; товарищи-шахтеры с запомнившимися мужественными лицами, потемневшими от впитавшейся угольной пыли, обожженные морозами и колючими вьюгами…
Вчерашние тревоги отступали, уже не возникало укоров совести от свершившегося резкого поворота жизненной стези, выстраивалась последовательность поступков в кругу новых забот.
«Теперь это громадье индустриального района станет ими. Я должен пройти испытание их!» – так, оглядывая сжатый остатками былого таежного раздолья строй новых домов, беспокойную речушку Абу и размышляя, я подходил к месту, с которого будет стартовать (так сложилось потом) мое общественное призвание.
В райкоме меня встретил его боевой коллектив. Познакомились: Галя Федорова – второй секретарь, в прошлом преподаватель в школе; Анатолий Кислых – завор-готделом, горный техник; Галя Буторина – завшкольным отделом, будущий педагог; Нина Тайлашева – завсектором учета, окончила торговый техникум.
В глазах новых товарищей я читал немой вопрос: «Что сможет этот московский пришелец?»
Вскоре убедился: это были увлеченные, искренние и бескорыстные люди. Каждый жил интересами молодежи, не считаясь со временем, был готов поддержать и помочь другому.
В работе, в метаниях по району проходили дни и недели. Получилось несколько раз всем вместе выйти на лыжах в окружающие район приплюснутые горы. Не обремененные семьями, мои товарищи часто на рабочем месте в райкоме помогали нам с супругой убаюкать раскричавшуюся дочурку.
Райком комсомола служил местом, к которому притягивало молодежь. Кроме забегавших по делу активистов приходили и те, кто должен был в нем побывать, исходя из требований устава: встать на учет или сняться с комсомольского учета; потоком шли принимаемые в комсомол.
Глядя на этих молодых людей, я вспоминал свой первый опыт общения с райкомом комсомола – проносилась тревожно давняя обида отвергнутого из общего строя.
Не допустить появления обиженных на райком, заинтересовать делом, поддержать инициативных – это стало нашим повседневным правилом.
Все согласились, что установим дежурство в райкоме членов бюро, которые будут встречаться и беседовать с посетителями.
Многое давали нам эти беседы. Мне запомнился такой случай из многих своей необычностью. Как-то во время дежурства я обратил внимание на молодого человека в армейской форме. Разговорились. Оказывается, А. Старцев – так звали парня – после службы в армии пришел становиться на комсомольский учет. Он был в очках, и дернуло меня спросить:
– А что в армии, и с очками служат?