Записки народного депутата
Шрифт:
– Понимаю, Вы – молодой человек, начинаете делать карьеру и знаете, наверное, сколько в истории у комсомольских вожаков трагических судеб. Были, может быть, ошибки, но чаще это были доносы, несправедливые наветы. А тут – антисоветская речь, сотни свидетелей, документы… Конечно, можно представить как заговор, который мы в республике если не организовали, то проглядели… И уж, конечно, недостойна быть комсомольским лидером К. Тухватуллина. И это для Вас может открыть путь к карьере, как «бдительному новоявленному разоблачителю».
После некоторого раздумья
– Что же, можно и так?.. Не забудьте при этом про совесть. Вам решать!
Во время его монолога в мыслях у меня представали выдающиеся деятели комсомола – патриоты страны, чьи судьбы неразделимы со славной историей Коммунистического союза молодежи и которые завершили в застенках свой жизненный путь из-за предательства «своих товарищей». Вспоминал и свою семью, наши терзания из-за клеветы… И думалось по поводу слов Зии Нуриевича: «Нет, не нужно мне такой карьеры!»
Конечно, я не мог не сказать в ЦК ВЛКСМ об этом происшествии. Но акцентировал на выходке психически ненормального человека и здоровой оценке происшествия делегатами, поддержавшими своих комсомольских вожаков.
З.Н. Нуриев, лидер республики, воплотивший мудрость талантливого и свободолюбивого народа, своими словами обнажил мне омерзительность предательства, и привитое с детства чувство долга навсегда укрепилось сознанием: не строить своего счастья на несчастье других; не делать поспешных выводов, скрупулезно взвешивая сиюминутный набор впечатлений и оценок.
В те годы для людей, наблюдающих за съездами комсомола с экрана телевизора, эти картинки примелькались: торжественный Кремлевский зал, тысячи делегатов, солидный президиум, трибуна, с которой читаются многочасовые доклады, произносятся речи. В ответ звучат разной степени интенсивности аплодисменты, и в мыслях ни у кого не возникало вопроса о работе, проведенной аппаратом накануне и в ходе заседаний.
Я же оказался в гуще этого процесса. И убедился, что эту слаженность обеспечивает четко отработанный механизм, где важна каждая деталь: размещение и работа комиссий, стенографирование, подготовка материалов к печати. Даже такая мелочь: надо в ЦСУ, архивах, библиотеках уточнять цифры и цитаты авторов, называемые в выступлениях.
Мне, курирующему работу счетной комиссии, надо было проследить за всеми изменениями в бюллетенях для голосования, обеспечить их печатание, доставку, охрану, транспорт, грузчиков… И так по каждому разделу. Усложнялось все еще тем, что такое большое количество делегатов было избрано впервые и опытному аппарату ЦК ВЛКСМ, опять же впервые, пришлось осваивать условия работы в только что построенном Дворце Съездов.
Поэтому за несколько дней до официального открытия съезда было решено на этих площадках провести проверку взаимодействия служб.
Все было очень серьезно. Секретарь ЦК ВЛКСМ В.А. Саюшев объявил о «начале работы съезда», добавив, что службы должны быть на своих рабочих местах и действовать в соответствии с программой работы съезда.
Начались проверки,
Такой тщательный подход к организации массовых мероприятий всегда вспоминался мне в моей жизни, насыщенной ими.
Накануне съезда вновь и вновь уточнялся список тех, кто обязательно должен получить слово для выступления. Случайному человеку на такую трибуну прорваться было невозможно, и сотрудники отделов радели за ораторов, представляющих их направления работы. Помогали в меру своих способностей, привлекали журналистов и даже писателей, способных помочь мысли доярки, строителя, ученого облечь в яркую, образную форму, вызывающую искренний интерес в стране: жителей ее разных уголков и руководителей партии и правительства.
Конечно, большинство молодых людей выносили на трибуну осмысленное восприятие жизни, умели донести слово, озвучить проблему. Тому много примеров в истории комсомольских собраний. Об одном, поучительном, мне хотелось бы рассказать.
Очень горел желанием выступить первый секретарь Магаданского обкома комсомола Вадим Савченко. Мы знали друг друга, ведь я курировал комсомольские организации Дальневосточных и Сибирских районов страны. В прошлом он – горный инженер, пришел в комсомол после работы на золотых приисках. Нас сближало и то, что на комсомольскую работу мы пришли по призванию, потеряв значительно в заработной плате и карьерном росте на профессиональной стезе. Энергичный, настойчивый, волевой, заводила молодежной среды, он был своим в ее рядах, хорошо знал проблемы Севера.
Его предварительно записали для выступления. И он зашел ко мне за советом, подчеркнув:
– Все в выступлении выстрадано, для этого я встречался с молодежью в разных районах на приисках и в тундре, был среди охотников и рыбаков, на кочевьях и промыслах. Все, что изложено здесь, – мысли сверстников. Прочитай и скажи откровенно: стоит ли это выносить на трибуну съезда?
Это было эмоциональное, насыщенное яркими примерами выступление, и мне лишь осталось пожелать ему успеха.
Дни работы съезда, наполненные потоком впечатлений, пролетали, все близилось к завершению, ему же обещали обязательно предоставить слово. И когда, казалось, все надежды потеряны, он получил слово последним.
Каково это, выступать, когда объявили, что на этом прения прекращаются?
Вадим рассказывал:
– Уже положил в делегатский портфель текст выступления, когда услышал слова: «Подготовиться Савченко – первому секретарю Магаданского обкома ВЛКСМ». Они повергли меня в шок, на негнущихся ногах я пошел через зал к трибуне.
У микрофона, увидев перед глазами заполненный до отказа зал, я почему-то представил бескрайнюю страну, через которую я пролетел к этой трибуне, берег моря и мой Магадан, и ушла оторопь, спало напряжение, и наболевшее сорвалось с уст.