Записки охотника из Паутины

Степаненко Сергей

Старуха подмигнула и похлопала по траве рядом с собой, приглашая составить компанию. Отказаться, не нанеся всему табору смертельную обиду, я не мог, так что приглашение принял.

Карха в очередной раз затянулась, выпустила струйку дыма - судя по дурманящему запаху, курила она отнюдь не табак - протянула мне трубку. Я отрицательно качнул головой. Старуха недобро прищурилась.

– Чего отказываешься, брезгуешь?

– Вообще не курю.

– Хм...
– потерла она подбородок.
– Девок, значит, портить - это пожалуйста. А трава иллюзий не для героев.

Насчет

портить - это она, конечно, загнула, но я предпочел промолчать.

– Тяни! Не крути носом!
– Карха силой всунула мне в руку трубку.
– Не поймёшь ведь ничего!

– А...

– Давай!

Я поднес к губам трубку, с опаской вдохнул терпкий, слегка горьковатый дым. Голова закружились - а чего, неплохо так!

– Ещё!

Я затянулся снова и... уплыл. Реальность подернулась туманом, сузилась до размеров прогоревшего костра. Я смотрел на тлеющие угольки, цепляясь за них как за единственное материальное в распадающемся мироздании. Где-то на грани восприятия возникла странная, тревожная музыка, она росла и ширилась, заполняя собой всю вселенную. Потом к ней прибавился голос старой колдуньи, но я, какини старался, не мог разобрать ни слова.

Угли костра светились всё ярче, и вот это уже не угли, а звёзды. Сам я плыву в бесконечном космосе, и вся вселенная подвластна воле моей. Я волен творить и разрушать, менять время, играть с пространством. Всевластие пьянило, кружило голову, хотелось сотворить нечто эдакое... И когда я уже окончательно решил, что именно сделаю, какая-то неведомая сила потянула меня вниз.

Я свалился в засыпанные снегами, продаваемые ледяными ветрами горы Халлидара, и остался лежать, не в силах ни подняться, ни даже пошевелиться. А в ослепительно-синих небесах кружил огромный белый дракон. Сквозь завывания ветра долетел смех ледяного бога Твелли. Будь я на его месте, тоже бы повеселился: в этом варианте реальности дракон победил.

– Ты избран для великой миссии, человек!
– Пророкртало над ухом.

Я хотел послать крикуна, но - проклятое любопытство!
– спросил:

– Что за Миссия, и почему я?

Эх, не избежать мне судьбы той самой кошки.

– Придёт время - узнаешь!
– Был ответ.
– Но, если ты смог изменить мертвое прошлое, то и будущее тебе так же подвластно! Жди, и будет тебе знак!

Ну и ладно! Ждать - не бревна ворочать. Хотел спросить, что хоть за знак-то, но собеседник уже пропал.

Потом я снова летал бестелесным духом, и картины, открывшиеся моему взору, могли быть как горячечным бредом, так и неземным откровением. Впрочем, в первое верится гораздо больше, чем во второе.

Сначала я увидел костёр, в котором металась человеческая фигура. Потом какие-то странные, составленные из обломков камня монстры волокли по серой каменной равнине хрупкую девчонку-подростка с длинными, почему-то ярко-зелеными волосами. Девчонка, судя по всему, была без сознания, но я всё равно слышал её слабый, полный страдания голос: "Помоги, помоги..." И я уже готов был вступить в бой с этими живыми каменюками, пусть даже и голыми руками, но тут м девчонка, и монстры

куда-то исчезли, а я оказался в другом месте.

Сжимая в руке окровавленный нож, я стоял на песчаном берегу незнакомой реки, а у ног моих распластался крупный темноволосый детина. Интересно, за что это я его так?!

В следующем слайде тот же тип тряс за плечи огневласую женщину и выкрикивал угрозы, суть которых до меня не доходила. Залитое слезами лицо женщины я увидел лишь мельком, но она так похожа на Джемму...

Вмешаться в происходящее я снова не успел: откуда-то налетела стая крылатых вампиров, и пришлось отбиваться. А потом началась такая фантасмагория, что ничем, кроме глюков, и не объяснишь. После того, как какие-то бабы - пардон, дамы - провозгласили меня своим королём, всё тот же голос объявил:

– Теперь ты знаешь путь!

После чего я наконец-то окончательно вырубился.

***

Когда я проснулся, солнце перевалило за полдень, а от стоянки кочевников осталась лишь притоптанная трава да выжженные круги от давно прогоревших костров. Я сел, стащил с себя пушистое одеяло с коричнево-серым орнаментом - кто это обо мне так позаботится?

Меч лежал в траве парой шагов дальше, возле него - кувшин. Как оказалось, с водой. Добрые люди точно знали, что с утра мне будет хреново. Выхлестав воду, я пристегнул к поясу меч, замотался в одеяло - весна весной, но ветер до костей пробирает - и двинул назад, в поселок.

На душе было неспокойно. Какое-то из ночных наркотических видений царапало и не хотело отпускать. Я очень сильно надеялся, что это - всего-лишь лишь игра воображения, и нет здесь никаких откровений.

Несмотря на послеобеденный час, таверна пустовала. Лишь за столиком в углу заседала парочка местных завсегдатаев, да хозяин, недовольно ворча, возился за стойкой.

– День добрый!
– поздоровался я от порога.

Мазик, хозяин, бросил на меня быстрый взгляд, да так и застыл с раскрытым ртом: как призрака увидел.

– У меня что, рога за ночь выросли?!
– раздраженно бросил я.

– Так вас же это... всех, - он выразительно чиркнул ребром ладони по горлу.

Мне стало очень нехорошо.

– Как?

Тут Мазик, видимо сложив два плюс два, задал правильный вопрос.

– Ты, вообще, откуда свалился?

– У кочевников гостевал.

Я поправил сползшее с плеча одеяло - прямое доказательство моих слов. Такие умеют ткать только кочевники, и купить у них его практически нереально. Разве что подарят.

– Повезло тебе, - вздохнул Мазик.
– Стражники перед рассветом пришли, спали все. Ведьму из проклятых искали. Говорят, порчу на княжьего сынка наслала. И всех, кто с ней был, загребли за компанию. Ваши сопротивляться пытались, да только много навоюешь спросонья да на похмелье?

– Так они всё таки живы!
– выдохнул я с облегчением.

– Лучше б сразу умерли, - возразил Мазик.
– замордуют ведь. Княжьи дознаватели толк в пытках

знают. Эх, жаль. Хорошие были ребята... Помянем. Чтоб, значит, победоносная Аника их в своё воинство небесное определила.