Записки прапорщика
Шрифт:
Владислав, денщик Максимова, с медлительной важностью подошел к коляске Максимова.
– Где коляска капитана Степанова?
– Позади, господин капитан.
– Прикажи, чтобы сейчас была здесь.
Подъехала коляска Степанова. Степанов, помощник командира полка, имел собственный экипаж. Блюм поместился с Максимовым, а мы с Вишневским перешли в экипаж Степанова.
– Куда же мы едем, Оленин?
– спросил Вишневский, покручивая свои гусарские усы.
– Вам должно быть известно, Федор
– Ни черта не понимаю. Я только что был в Киеве, привез оттуда вина для офицерского собрания, и вы знаете, какая досада, успел захватить с собой только один ящик, все остальное пришлось бросить.
– Но из оставшегося хватить успели?
– Хватил так, что и сейчас башка трещит.
– Не осталось ли чего?
– Сейчас Владислава позову. Владислав, Владислав! Денщик Максимова вырос перед нашей коляской.
– Там в задке максимовского экипажа две бутылки портвейна, притащи-ка сюда.
Через мгновение Владислав притащил две бутылки вина.
– Как же пить, Федор Михайлович? Стаканов-то нет.
– А так, из горлышка.
– Неудобно, Федор Михайлович.
– Погоди, сейчас раздобудем. Ездовой, у тебя фляжка есть?
Солдат протянул фляжку.
– А вот что к фляжке полагается, корытце это самое?
– У меня кружка есть, господин капитан.
– Давай кружку.
Вишневский налил в кружку немного вина, сполоснул и, наполнив до краев, протянул мне.
– Пейте сами.
– Я уже достаточно выпил. Гостя надо попотчевать.
Я отказываться не стал и выпил полную кружку, которая вмещала почти полбутылки. Остальное Вишневский выпил сам.
Почти бессонная ночь, холодный душ, мокрое платье - все это так подействовало, что от кружки вина меня стало клонить ко сну, и тут же, в экипаже, я заснул. Сквозь сон чувствовал, что мы потихоньку движемся вперед. Проснулся от толчка. Остановились.
– Почему не едем?
– обратился я к Вишневскому.
– А черт их знает! Там впереди какая-то катавасия. Вдоль обоза мчался ординарец.
– В Тарнополь нельзя, - заявил он Максимову, останавливаясь около нашей коляски.
– Приказано всем свертывать влево, на Збараж.
Максимов посмотрел на карту.
– Збараж километрах в семи отсюда, - сказал он.
– Давайте не будем дожидаться всего обоза, выедем самостоятельно.
Мы не возражали. Максимов вызвал старшего по обозу, приказал ему разведать дороги, ведущие на Збараж, и протолкнуть обоз по этой дороге. Старший фельдфебель Петухов проехал вперед и вскоре вернулся доложить, что через две хаты от нашей стоянки имеется полевая дорожка, ведущая на Збараж.
– Поедем по ней, - распорядился Максимов.
Свернули влево, оставив остальные тыловые части дожидаться распоряжений о дальнейшем движении. Не доехав
– Здесь остановимся отдохнуть, - предложил Максимов.
– Пока остальные подойдут, успеем занять лучшие помещения.
Обозные верховые ординарцы вернулись с докладом, что, к сожалению, почти все селение занято частями гвардейской дивизии.
– Какой дивизии?
– спросил Максимов.
– Уж не теми ли христопродавцами, которые в наступление отказались идти? Гнать их к черту!
Ординарцы улыбнулись.
– Там целая дивизия, а нас только обоз, господин капитан, скорее нас смогут прогнать.
– Гнать к черту, к черту! Я сейчас сам пойду!
Максимов легко спрыгнул с коляски и торопливо зашагал к ближайшей хате, в которой размещались несколько гвардейских солдат.
– На каком основании! Марш на позицию! Я вас! Солдаты не выдержали натиска Максимова, покорно собрали свои вещевые мешки и вышли из хаты.
– Здесь и остановимся, - заявил Максимов.
– А обоз пусть построится за деревней на лугу. Пусть люди варят себе пищу.
Придя в хату, я не стал дожидаться приготовления завтрака, о котором распорядился Максимов, а сразу завалился спать. Проспав часа четыре сряду, я проснулся. На улице шумел Максимов, ругая гвардейцев.
– Гвардия, - кричал он, - гордость русского царя! Шкурники, предатели, христопродавцы, сторонники немцев! Видите, что делается на фронте?
Слушателями Максимова были одни солдаты. Но вскоре к солдатам присоединились несколько гвардейских офицеров-прапорщиков.
– Чего вы кричите, господин капитан?
– обратился один из них к Максимову.
– Мы не шкурники и, когда надо, сумеем постоять за революцию.
– Вон вас надо гнать! Расформировать! Честь забыли, а еще офицеры, погоны носите!
– набросился на прапорщиков Максимов.
– Вы потише, капитан, ведь наша дивизия вооружена.
– А, ваша вооруженная дивизия может на одного капитана напасть?! Стыдитесь, прапорщик!
Прапорщик пожал плечами:
– Чего вы, Сергей Максимович, волнуетесь?
– Христопродавцы, антихристы, гвардейцы еще! Вам только бы на парадах щеголять, а на войну поехали - сразу сдрейфили. Зато на парадах: пехота, не пыли!
– возбужденно кричал Максимов.
– К черту, к черту, немедленно очистить деревню!
– кричал он вдогонку уходившим прапорщикам.
– Я вас...
– Сергей Максимович, что вы с ними можете сделать?
– Что сделать? Выпороть их, мерзавцев!
То ли речь Максимова повлияла, то ли распоряжение было у гвардейских офицеров, но они вывели своих людей из хат, построили и двинулись куда-то дальше.