Записки рецидивиста
Шрифт:
С трудом, но объяснили ментам, что конвой не давал оправку, воды.
— А кто стрелял? — спросил майор.
Мы показали на солдата. Капитан записал его фамилию и фамилию начальника конвоя, а мне сказал:
— Выходи из камеры.
Я вышел в проход. Мне надели наручники и посадили в камеру с названием «двойник». А все зеки наперебой стали требовать замены конвоя. Поезд тронулся. Часа через два к моему «двойнику» подошел начальник конвоя, чтобы снять с меня наручники. Но я демонстративно
Ребята из камеры спросили:
— Дим Димыч, как ты там?
— Еще держусь, но терпение подходит к концу: «браслеты» сильно жмут.
Зеки позвали начальника конвоя:
— Начальник, сними с человека наручники. Без рук может остаться. Ты же, начальник, сам во всем виноват.
Капитан прошел по вагону, снова подошел к моей камере, посмотрел на меня и позвал солдата:
— Открой камеру.
Тот открыл. Капитан вошел в камеру, снял наручники. На этот раз я выпендриваться не стал.
— Уведи его в камеру, — сказал капитан солдату, а сам ушел к себе.
Солдат отвел меня в общую камеру.
Так мы доехали до города Кирова. Холодина кругом, снег. Наш вагон отцепили, загнали в тупик. Пришла большая кодла офицеров и солдат с автоматами и весь наш конвой вместе с начальником арестовала и куда-то увела. На его место дали другой конвой. У солдата я спросил:
— А этих куда теперь?
— Судить будут за превышение власти в корыстных целях.
В вагонзак вошел новый начальник конвоя: маленький, толстый, с красным лицом. Он оказался прямой противоположностью предыдущему как по форме, так и по содержанию.
— Следственным приготовиться на высадку в тюрьму, а ссыльным остаться, будем следовать дальше, — сказал толстячок.
Следственных увезли в тюрьму, остались только мы — пятнадцать человек ссыльных.
Начальник спросил:
— Деньги есть?
— Есть, — ответил я. — Два месяца везли, как скот. Так хоть в оконцовке конвой человеческий попался.
Я вытащил двести рублей, сказал:
— Начальник, на стольник вина возьмите, на стольник — жеванины.
Начальник организацию банкета для зеков поручил солдатам. Им тоже я дал полтинник за их труды.
Солдаты только успевали таскать нам в камеру бухалово и еду. Совсем другая жизнь пошла: пили, ели, песни пели. А пустые бутылки отдавали солдатам, те их выбрасывали из вагона. Это на случай, если какое начальство заявится в вагон.
Перед утром наш вагон прицепили к поезду Киров — Котлас и мы поехали. После обеда поезд остановился. Начальник конвоя сказал мне:
— Пономарев, выходи, ты приехал. Станция Панасюк, это лесопункт. А документы твои я отдам в центральном леспромхозе в Лунданке. У тебя в путевке написано: Лундановский леспромхоз, станция Панасюк.
Когда я вышел из вагона, глянул:
— А стрелять не будете?
Начальник конвоя тоже засмеялся, ответил:
— Нет, нет! Можешь смело идти. Что, не верится?
Еще бы, отмотать пятнадцать лет с перерывами на побеги, и вдруг так просто: иди, стрелять не будем.
— А сколько лет тебе, Пономарев?
— Тридцать два будет скоро.
— Когда же ты успел намотать столько?
— Да я ж, начальник, с детства по тюрьмам и зонам скитаюсь.
— Смотри, парень, не попадай больше. Прощай.
— Прощай, начальник! Прощайте, ребята!
Поезд тронулся, а я пошел через железнодорожное полотно.
Глава 4
К НОВОЙ ЖИЗНИ
На перроне был магазин, большие кривые буквы извещали, что это «Продмаг». Я зашел в него. За прилавком стояла женщина в шубе, поверх которой был накинут белый халат. Увидев меня по-летнему одетым, в рубашке и без шапки, продавщица вылупила глаза, спросила:
— Ты откуда такой голенький свалился?
— Откуда? С поезда, — ответил я, а пальцем показал на потолок.
— Ты что, с ума сошел? Ты же замерзнешь.
— Дак я всегда так хожу. Но чтобы, хозяйка, ты не переживала за меня, давай мне валенки, телогрейку, шапку и бутылку водки в придачу.
Она выложила на прилавок шмотки. Я переобулся, оделся, стал расплачиваться за товар. В это время в магазин вошел высокий парень лет двадцати пяти. Я посмотрел на него, сказал:
— Ты первый мужчина на этой земле, который мне повстречался. Давай познакомимся.
Парень протянул руку.
— Юра Огородников.
— Дим Димыч, — ответил я. — Давай выпьем.
— Давай.
Я налил и продавщице тоже. Сказал:
— Пейте. У меня сегодня день рождения. Я пятнадцать лет ждал этого дня и дождался.
— По такому поводу не грех и выпить, — поддержала меня королева прилавка.
Чокнувшись стаканами, мы выпили втроем. А Юру я спросил:
— Ты кем работаешь здесь?
— Киномехаником.