Записки. Том I. Северо-Западный фронт и Кавказ (1914 - 1916)
Шрифт:
Близко к моим расчётам, но скромнее.
Сведения эти могут быть отнесены к концу января; когда действительно, около 5-ти дивизий могли быть посланы, что сходится с моими расчетами, а затем, вероятно, из общего числа европейских, босфорских и сирийских – всего 22 дивизии новых, формирования было выделено еще, сколько неизвестно, по моему расчету, в сторону Эрзинджана еще 4–6 дивизии и к Диарбекиру, а равно к Месопотамии – 5–6, а всего 9-10-12 дивизий. Итак, в конце концов, считая и формирование не вполне оконченным, можно считать, что кроме бывших уже в составе 3-й армии, турки в Эрзинджанском направлении могут направить 9-10 дивизий, а в Диарбекир-Битлис 4–5, в Месопотамию 2 дивизии и всего 15–18 дивизий, а с формированными больше.
Теперь насчет немцев вопрос остается невыясненным. Ожидать офицеров, материальной части следует. Предоставленные только
Если против нас будут сосредоточены около 18 турецких дивизий, то справимся своими силами – это составит около 160–170 батальонов разделенных, но надо думать, что этот расчет совершенно неверный. Минимум 22–24 дивизии, и на Эрзерум дивизий 4 от Битлиса. Этого наши силы не выдержат.
29-го февраля. Ставка
27, 28, 29 февраля прошли в переговорах об удовлетворении нужд Кавказской армии всем необходимым. 1-го марта я закончу эти переговоры по части начальника военных сообщений. Пока полное содействие и полная готовность. Кавказский штаб, боясь почему-то отказов, воздержался от заявлений. Теперь же во всем согласие и получаем больше, чем просили. Мне пришлось самостоятельно просить о многих предметах, о которых штаб не просил и во всем полное содействие и готовность. Оперативные вопросы переговорены лично с М.В. Алексеевым. Обширные, 3-х дневные переговоры пришлось вести с генералами По {162} и Лагишем {163} . Нелегко было провести мысль о необходимости действий всем трем союзникам, чтобы вырвать Турцию от могущественного ее союзника, но сегодня обсуждая этот вопрос совместно, мы пришли к единению. Вильямс {164} отсутствовал. Это жаль, ибо главная препона в Англии и более всего в Китченере {165} . Последний весь ушел в Египет {166} и никого с места не желает двинуть. Он упрям и самолюбив. По его настоянию желали убрать из Салоник англичан [63] , но вследствие наших настояний их оставили…
162
По Поль-Жеральд-Мари-Сезар (1848–1932), французский дивизионный генерал. С 15.08. по сентябрь 1914 – командующий Эльзасской армией; с 1915 январь 1918 состоял на военно-дипломатической работе, возглавлял французскую военную миссию в России; в 1918–1919 – член французской миссии в Австралии, позднее возглавлял общество ветеранов войны.
163
Лагиш де, маркиз, французский бригадный генерал, с августа 1914 до мая 1916 – начальник французской военной миссии при Ставке Верховного главнокомандующего в России.
164
Вильямс (Уильямс) Джон Хэнбери (1859–1946), британский бригадный генерал, в 1914–1917 – начальник английской военной миссии при Ставке Верховного главнокомандующего в России, позднее – руководитель отдела по делам британских военнопленных.
165
Китченер Гораций Герберт (Kitchener) (1850–1916), британский фельдмаршал (1909). С 06.08.1914 – военный министр Великобритании. Погиб на крейсере «Гемпшир», следовавшем с визитом в Россию и подорвавшемся на мине.
166
…весь ушел в Египет… – имеется в виду принципиальная позиция фельдмаршала Г. Китченера, выступавшего против активный наступательных операций на Западном фронте в 1915 году и озабоченного противодействиям 4-й армии Ахмед-Джемаль паши, предпринявшей в январе-феврале 1915 года попытку форсировать Суэцкий канал.
63
Англия: Месопотамия ок. 3–2 1/2 див. (20 тысяч), Египет 11 див. (одна ушла во Францию. 5 1/2 див. в Салониках; Франция 3 див. в Салониках. Франция встречает затруднения в дальнейшем формировании. Человеческий контингент начинает иссякать. Англия на континенте имеет до 600–700 тысяч в передовых линиях, в лагерях до 400–800 тысяч, остальные в Англии. Но полагают, что Англия встречает затруднения в формировании за недостатком кадров. – Примеч. Ф. Палицына
Алексеев придает большое значение Салоникам, но более по политическим и моральным причинам. Расширение операции и производств ее к северу требует предварительного
Необходимо тому воспрепятствовать. Союзники вновь требуют от нас выставления 200–250 тысяч к румынской границе, чтобы поддержать Румынию для сохранения ее нейтралитета. Сделать этого мы не можем. Довольно одного раза.
Моя цель была подготовить союзников к воспринятию мысли о необходимости действовать, а не сидеть, и действовать в Малой Азии. Но это встретит непреодолимые затруднения в англичанах и даже во французах из-за Сирии, ибо французы англичанам не очень-то верят и боятся пустить в Сирию. Но французы, при теперешних условиях могут выделить немного или, вернее, ничего. Англичане могут, но Китченер не желает.
Положение фатальное. Полного доверия у них нет. Из всех разговоров, что обоснованной операции не наладим. Но я готов на уступки. Пусть оперируют в направлениях, им приятных, лишь бы действовали, но пусть укажут. Для общности и успеха осуществления главной мысли направление от Александреты менее выгодно, чем от Мителены или Смирны. Александрета отвечает Египту, но я готов идти, как не грустно, на всякие уступки, лишь бы не сидели, а действовали бы.
Переговорил с Алексеевым. Важно, чтобы кто-нибудь начал и поднял вопрос. Он обещал, что начнет. Его мысли совпадают с моими, но надо начать, потом переговорить с французами и англичанами. Они запросят свои правительства, потом будут ответы, вообще длинная канитель. К 15–20 марта надо кончить это.
Надеюсь, что Михаил Васильевич возьмётся за это сейчас по приезде государя, но приезд его величества неизвестен, а мне придется уехать в среду утром, ибо завтра все кончу, да сверх того должных полномочий на переговоры не имею. Довольно, что завязан узел.
2-го марта
Считаю, что к вечеру работы закончены; завтра мелочь. До сих пор не чувствовал усталости, и тому удивляюсь, но сегодня после обеда почувствовал. Слишком была напряженная работа. Что радует, это готовность всех отделов помочь и сознание, что надо помочь. Меня радует отношение ко мне отдельных лиц. Правда, что почти все мои бывшие подчиненные. Но их отношение ко мне и доверие трогают. О Мих. Вас. и о генерал-квартирмейстере части не говорю – там меня приняли, как самого близкого родного. Не даром прожили мы 4 тяжелых месяца до Барановичей включительно. Все это помогло делу.
Вместо предположенных двух дней пробыл пять. Завтра приезжает государь. Меня великий князь послал в Ставку именно, когда не было государя, когда Алексеев свободнее, и я не думал, что мне придется представляться, хотя ордена захватили. Но Алексеев считал, что это необходимо, и я подчинился; может быть полезно и делу. Не уверен, будет ли государь доволен этим. В августе меня не желали здесь иметь. Теперь я здесь, не по своей воле, но может быть, тоже нежеланный.
Не задержусь. Может быть, все ограничится представлением при приезде. Вероятно, так, а может быть, оставят на обед, в чем сомневаюсь. В последнем случае поеду 4 марта утром, в первом – завтра 3 марта вечером. Щекотливое положение, но что будет, увидим. Переговорил сегодня с Вильямсом о возможных путях к сношению великого князя с английским командующим.
Впереди полная неизвестность – примут ли англичане участие в действиях в Азии. Французы не могут, и это выяснилось сегодня с разговором с Лагишем. Наши мечтают о Трапезундской операции. Если и удастся, то там не удержаться. Все построено, и все к этому идет. За мое отсутствие я найду там большие перемены. Из телеграммы Болховитинова вижу, легкомыслие берет верх над расчетом, благоразумием и действиями соответственно обстановке.
И морская перевозка внушает мне большие тревоги и опасения. Еще до телеграммы Болховитинова, накануне ее здесь эта перевозка была решена. Помогли и моряки, они все думали о Трапезундской операции, а их заставляли просто перевозить войска. Болховитинову я не отвечал, ибо решено было до его телеграммы. Да большие тревоги и волнения возбуждает во мне эта перевозка. Способны ли будут наши моряки охранить это движение. Обставлено оно не дурно и по словам капитана Бубнова {167} все меры скрытности приняты. Но об ней говорят свободно и не стесняются называть места посадки. Свои тревоги я высказывал Алексееву сегодня. Великий князь настаивает на морской перевозке, его, значит, убедили в ее безопасности, а она все-таки опасна. Моего слова здесь нет, ибо и без меня все это было и решено и сообщено, куда следует.
167
Бубнов Валентин Владимирович (1883 – после 1928), капитан 1-го ранга. В 1916 – капитан 2-го ранга, начальник 1-го дивизиона эсминцев Черноморской минной бригады. С 1918 – участник Белого движения, с 1920 – в эмиграции.
5-го марта. Харьков
3 и 4 марта пошли на окончание работ. К 4-го утру получил, что нужно, и в 12 часов выехал. 3-го марта приехал его величество. Моя поездка имела в виду, чтобы закончить до приезда государя. Если знать, я мог закончить и 2-го, но М.В. Алексеев убедительно просил и убеждал не уезжать. Я боялся этого приезда, а тем более представления. Мне казалось, что государь мною недоволен, что есть какая-то неприязнь, если таковая возможна в монархе к своему подданному. То доверие, каким пользовался раньше, мне казалось утрачено. Недаром его величество отклонил в августе ходатайство М.В. Алексеева о назначении меня в штаб Верховного.