Записки. Том I. Северо-Западный фронт и Кавказ (1914 - 1916)

Палицын Федор Федорович

Очень трудно обстоятельно доказать, которая из групп сильнее: против западного фронта или южного (т. е. восточная или северная турецкая группа). Я думаю, западная сильнее.

Куда будут направлены 3 дивизии и вообще будут ли они направлены к стороне Кавказа, сказать трудно.

Если будут направлены, то это может осуществлено в течение 2–3 недель, т. е. к началу октября.

Считают ли турки себя достаточно сильными, чтобы перейти в наступление теперь, когда к ним уже подошли 48 и 49 дивизии, отгадать трудно.

Можно ли рассчитывать на то, что, поджидая подхода еще 2-й или 3-й дивизии, турки начнут наступление в октябре, на это также нельзя ответить утвердительно,

как и нельзя отрицать. Почему же турки не решатся на это? Рассчитывая на большое превосходство, они могут предположить, что им удастся оттеснить нас на Эрзерум к ноябрю и миновать наиболее трудные горы в этом месяце, достигнув Эрзерумской, а может быть, и Пассинскую равнины.

Хотя и неудачно, но не остановились же они в декабре перед Сарыкамышской операцией. Это не легко, это даже трудно, в особенности в продовольственном отношении и по отношению к холоду, но разве перед этим, для достижения важных целей, кто-либо останавливался у нас или у наших врагов.

Поэтому строить свои соображения, как их строил в августе и сентябре Юденич, что он займет какое-то зимнее положение, на мой взгляд, ошибочно.

Оно возможно, но только в том случае, если турки, сильные теперь и усилившись еще двумя дивизиями, останутся на местах. Но если они не останутся, то нам все равно придется вести борьбу безразлично, будут ли места для жилья, будем ли мы вдоволь снабжены теплым.

Единственное средство избавиться oт турок, это разбить их северную группу. Но командующий армией от этого отказался, имея на это, верно, веские основания. Исходя из этих оперативных оснований, необходимо и приспособить снабжение, и устройство тыла армии.

Никаких нет данных, чтобы утверждать, что работа в тылу идет согласовано с оперативным положением и вытекающими из этого положения задачами.

17-го сентября

В 1915 году примерно в марте все транспортные средства были переданы корпусам. Что делал орган снабжения армии, не знаю. Вероятно, распоряжался, писал бумаги. Тыла армии и хозяина не было, а были корпусные тылы.

Против этого я восстал. В мае 1916 года приехал Карнаухов и стал подбирать совершенно распавшийся в тылу порядок.

Посланный в мае по этому вопросу к Юденичу, я к своему удивлению от него же узнал, что порядок этот безобразие. А между тем при его участии он создался и он его терпел и отстаивал. Мои работы в штабе армии привели к изданию Приказа, устанавливающего новый, т. е. законный порядок. 24-V я его писал, но вышел он во второй половине июня и по настоящее время не осуществлен. Если тыл работает лучше, то это работа Карнаухова. Теперь 5-й и 2-й Туркестанские и 4-й Кавказские корпуса имеют самостоятельные тылы, и только остальные в ведении армии и то не вполне.

Есть какие-то причины, которые препятствуют осуществлению закона. Прежде всего он в Юдениче и в людях. Но Бог с ними. Перейду к изложению и характеристике вновь народившегося детища, органа глубокого тыла, во главе которого стоит Янушкевич, и который является творением Янушкевича. Вероятно, он будет отрицать, что это его детище. Но в том виде, как оно родилось, оно его. Они будут и в будущем относить это к великому князю. Давно великий князь мечтает о начальнике снабжения. Я решительно восставал против этого. Мне даже казалось, что он намекал сделать меня таковым. Это было в марте. Я сделал вид, что не понимаю. Очевидно было, что Вольский с обязанностями главноначальствующего округа и снабжений не справится. Помощь Янушкевича его только путала и вообще по многим вопросам, частью предоставленных ему великим князем, а частью захваченных им самим,

явился какой-то совершенно ни перед кем ответственный распорядитель, занимавший при том высокое место помощника.

Неоднократно и в июне очень решительно докладывал, что работать с таким порядком нельзя. Должен быть ответственный хозяин. Вольского уволили в отпуск, он действительно совершенно обессилел и на должность его, временно был 5-го VII поставлен Янушкевич. Таким образом, явился один хозяин, и это было хорошо и правильно, но хозяином этим я Янушкевича бы не сделал, хотя в данную минуту никого другого нельзя было найти. Я высказал это великому князю, сказав, что на опыт с Янушкевичем я бы не рискнул. Но великий князь рискнул и в результате у нас новое незаконное и уродливое устройство.

6-го июля я уехал и о деятельности Янушкевича не знаю. Но только что прочел письмо Карнаухова и вижу, что работа отрицательная. Она не может быть иной. Этот человек в удивительной мере лишен жизненного смысла в своей работе. Он дает прекрасно объяснения, и великий князь им верит. А разберешь эти объяснения, то жалко делается бедного академика. Но оставим его в покое. На западе он загубил великого князя и дело.

18-го сентября

Кто говорит о деле, невольно отвлекается к людям. Это нормально и правильно. Дело делается людьми. Разбирая довольно строго Янушкевича, я далек от мысли обвинять его. Устраивая здесь большое хозяйственное устройство, он, надо думать, стремился устроить его лучше. Нельзя же забыть, что его подпись стоит на Положении об Управлении войск в военное время. Когда он в 1914 году был назначен начальником Генерального штаба, положение это было уже готово.

В сентябре или августе 1914 года познакомился с ним. Я пришел к заключению, что его составили люди с природою и существом войны не знакомые. Они все втиснули в рамки канцеляризма, они неправильно и противоестественно распределили роли управления как оперативного, так хозяйственного характера, но положение это было издано, существует, и его вредное влияние непременно действует и влияет на все. В сути положения он не виноват, не виноват, что подписал, должность его этого требовала, а если бы заставить его что-либо в нем улучшить, он не был бы в состоянии этого сделать, ибо в природе войны, в свойствах и особенностях управления он понимал столько же, как создатель положения. Все они считают себя деятелями службы Генерального штаба, без знания этой службы; на самом деле они носят мундир Генерального штаба, будучи просто канцелярскими чиновниками. Чем же виноват М.Н. Янушкевич, что будучи очень хорошим клерком, его назначают начальником Военной академии, а через несколько месяцев начальником Генерального штаба, а еще через несколько месяцев начальником штаба Верховного главнокомандующего, а через год помощником наместника Кавказа, а еще через год главноначальтсвующим округа и главным начальником снабжения Кавказской армии.

Почему это чиновник, сидящий в законодательной канцелярии военного министерства обязан в течение каких-то 3-х лет нести такие обязанности, от исполнения которых зависит судьба государства.

Он делал, что мог. Но дурнее в этой служебной трагикомедии то, что вступив неуверенно на первую ступень, он теперь совершенно уверенно творит все, что ему кажется нужным. И за это его винить нельзя. Надо винить тех, которые отдают важнейшие государственные интересы в руки лишь неподготовленных и незнакомых с делом. Я склонен думать, что и хоз. орг. глубокого тыла Кавказской армии Янушкевич создавал с самыми лучшими намерениями, веря в себя и надеясь, что от этого будет польза.