Запрет на любовь

Джолос Анна

Вебер: «Так бабушка её хочет. У них же, типа, династия педагогов чуть ли не до десятого колена»

«Ясно»

Вебер: «Отстой, когда решают твоё будущее без тебя»

Перечитываю это сообщение несколько раз и непроизвольно вспоминаю свой разговор с отцом про университет спорта.

Его категоричность расстроила. Даже слушать толком не стал, а это — очень обидно,

учитывая как важно для меня продолжить заниматься любимым делом.

Вебер: «Хорошие фотки. Столица нарядная прям. Как съездила? С отцом увиделась?»

«Увиделась(»

Вебер: «И с женихом?))»

На моей странице есть новый снимок. Наира сфотографировала нас у ёлки. Леван выложил в ленту.

Вебер: «Кста-а-ати… Кое-кто очень расстроен тем, что ты не появилась». Хитрый смайл.

Молчу.

Вебер: «Жаль, что так не вовремя заболела. Твои цветы перекочевали к Шац»

«Какие ещё цветы?» — уточняю, нахмурившись.

Вебер: «Какие-какие. Красивые»

«?»

Вебер: «Абрамов принёс»

Сердце под рёбрами начинает стучать быстрее.

Вебер: «Ждал тебя утром»

Вебер: « Тут уже вся школа только про это и сплетничает)»

«Про что про это?»

Приподнимаюсь на подушке. Откидываю одеяло потому, что становится душно и жарко.

Вебер: «Ну, так-то, Марселя с букетом мы видим впервые))»

Вздыхаю.

Вебер: «На, зацени, наши девки щёлкнули. Пускают слюни»

Присылает мне его фотку.

Стоит, оперевшись плечом о калитку. Модная спортивная куртка нараспашку. Хмурый профиль. Творческий кучерявый беспорядок на голове. В опущенной левой руке действительно цветы.

Какого чёрта он делает?

Танец. Поцелуй. Подарок. Теперь ещё и это.

Совсем спятил?

Мысли итак постоянно крутятся вокруг того вечера. Если закрываю глаза, сразу вижу Марселя и воскрешаю в памяти ненужные детали.

Танцевальный зал. Близость сильного, напряжённого тела. Волнующие прикосновения. Будоражащий шёпот.

«Будешь скучать также сильно, как я?»

И следующий кадр.

Дождь. Мокрая рубашка.

Глаза в глаза. Его ладони на моём лице. Асфиксия. Нехватка кислорода и паника. Горячие губы на щеке. Волна ужаса и дрожи.

Хватит думать об этом, Тата. Нельзя.

Палец зависает над опцией «удалить», но через несколько секунд я зачем-то добавляю присланный Илоной снимок в сохранёнки.

Отложив телефон в сторону, встаю. Влезаю в тапочки, подхожу к полке и снимаю с верхней ту самую маленькую коробочку, которую Он отдал мне на улице.

Честно говоря, я умирала от любопытства всё это время. Но сперва была слишком зла на него, а потом уехала, естественно, оставив подарок здесь.

Возвращаюсь на кровать. Открываю коробочку. Достаю маленькую новогоднюю открытку с ёжиком.

Он похож на меня, да.

Беру плоский футляр. Не терпится узнать, что же там внутри.

А там оказывается украшение.

Симпатичный, изящный серебряный браслет с камушками. Топаз, аметист, фианиты. Замысловатый узор плетения.

Снова вздыхаю. Сокрушённо качаю головой. И, пока никто не видит, поддавшись искушению, примеряю, конечно. Ведь я — та ещё ворона в этом плане.

*********

Болею.

Грипп.

Первые дня три прям безвылазно валяюсь под одеялом, строго по часам принимая лекарства, которыми исправно пичкает бабушка.

В четверг-пятницу мне становится лучше и я сажусь за уроки, чтобы догнать класс по всем предметам.

В принципе, за выходные мне удаётся это сделать. Даже получается разобрать с Полиной «Системы уравнений». Она реально объясняет очень и очень доходчиво. Не то, что наша мегера-математичка…

В среду едем с Алисой Андреевной к врачу. Меня, наконец, выписывают.

Неминуемо надвигается четверг и, несмотря на то, что в школу иду уже с определённым настроем, глупый орган под названием сердце всё равно при виде Абрамова замирает.

Филатова, Вебер или Шац (кто-то из них, вероятно) явно слили дату окончания моего больничного. Иначе как объяснить тот факт, что парень, прислонившись к колонне, поджидает меня на крыльце перед занятиями? Причём в руке у него опять цветы.

— Джугели…

Его голос настигает, когда я, поднявшись по ступенькам, намереваюсь просто пройти мимо.

— Тормозни на минуту.

Останавливаюсь. Медленно разворачиваюсь.

Соберись, Тата! Ты знаешь, что делать.

— Привет, — оттолкнувшись от колонны, подходит ближе.

Цепляемся глазами.

Рассматриваем друг друга долго и внимательно.

— Ты как? Выздоровела?

Занимательно. Только сейчас решил поинтересоваться моим здоровьем. С тридцатого декабря не писал мне.

— Как видишь, — отвечаю довольно сухо и напряжение между нами возрастает.