Запретная любовь
Шрифт:
— Да, наверное, — согласился Перегрин. — О, вы дрожите. Вам, должно быть, холодно.
— Да, возможно, — кивнула Тори. — Эдмунд не захватил накидку, а она мне сейчас не помешала бы. Вместо накидки он принес отвратительные платья…
— Мне кажется, это платье вам очень идет.
— Фэлкон назвал бы его тошнотворным! Женские моды сто лет назад были исключительно изысканны. Такой одежды мне будет очень не хватать. Комната под вашими покоями в круглой башне была убрана специально для женщины. А в гардеробе там было множество прекрасных платьев.
— Виктория, вы рассказываете удивительные вещи! Давайте сейчас заглянем в ту комнату.
Они вошли в башню и по винтовой лестнице поднялись наверх. Теперь в комнате, которую она считала своей, не было ничего, кроме пыли и паутины.
— Когда-то здесь по стенам висели средневековые гобелены с изображениями мифических животных. У меня была огромная кровать с пологом, а также гардероб с зеркалом и даже ванна, расписанная чудесными розами.
Сэр Перегрин приблизился к ней вплотную.
— Комнату можно заново обставить, если это доставит вам удовольствие.
От его близости у Тори перехватило дыхание.
— Да, возможно, доставит, — ответила она.
— О каких же моих секретах вы говорили?
Тори медлила с ответом. Наконец тихо сказала:
— Я ни разу не видела вас без рубашки, но держу пари, что у вас имеются татуировки.
Его черные глаза широко раскрылись.
— Вы хотите увидеть меня без сорочки, Тори?
Она покачала головой:
— В этом нет необходимости. Я и так знаю, что на каждом предплечье у вас татуировка — сокол.
— Ох, черт! Все, что вы говорите, подтверждает вашу историю про путешествие во времени. Только как такое возможно?
Тори внимательно посмотрела на него, а потом провела пальцами по родимому пятну у него на щеке.
— Когда я встретилась с Фэлконом, у него не было никаких отметин на лице. Но потом он получил удар шпагой, и клинок рассек ему щеку. Именно я зашивала рану. Я знала: в том месте останется шрам, но он не испортит внешность Фэлкона.
Фуллер взял ее за руку и заглянул ей в глаза:
— Вы любили его, Виктория, так ведь?
— Фэлкон был пиратом и контрабандистом. Как же я могла в него не влюбиться? — прошептала она.
Перегрин наклонился к ней и коснулся губами ее губ. Потом крепко прижал к себе и поцеловал, вкладывая в поцелуй всю страсть, что копилась в нем с той самой минуты, как он впервые увидел ее в реке.
Глава 11
Закрыв глаза, Тори прочувствовала этот поцелуй всем телом — от макушки до кончиков пальцев. Она снова оказалась в объятиях Фэлкона, снова прижималась к его груди. Ей казалось, ее губы плавятся от его поцелуя, и хотелось, чтобы поцелуй этот длился вечно. Но в какой-то момент она вдруг в испуге подумала о том, что если откроет глаза, то волшебство исчезнет, а вместе с ним исчезнет и Фэлкон.
Собравшись с духом, Тори все же приоткрыла глаза. Нет,
— У нас с тобой давнее знакомство, Тори, — сказал Перегрин. — У меня такое ощущение, что мы знаем друг друга очень много лет.
Она ласково ему улыбнулась:
— Мне тоже так кажется.
— Вот и прекрасно. Пойдем наверх, нам есть что обсудить. И нам надо принять кое-какие решения.
Когда они поднялись к нему, Перегрин усадил ее в кресло у камина, а сам уселся напротив.
— Скажи честно, ты веришь тому, что я тебе рассказала? — спросила Тори. — Как ты думаешь, это возможно, что ты — Фэлкон, лорд Хокхерст?
— Если честно, не знаю. Расскажи мне о нем.
— Как-то раз Фэлкон перехватил корабль Ост-Индской компании с грузом чая. Вскрывая один из ящиков, он, к своему изумлению, обнаружил, там детеныша леопарда. И тут же решил, что назовет его…
Тори умолкла, увидев, что Перегрин поднес ко лбу руку — как будто вспомнил что-то.
— Назвал Пандорой. Я думаю, он назвал детеныша Пандорой.
— Так ты вспомнил, да? Ах, как чудесно!
Перегрин покачал головой:
— Это всего лишь догадка. Ведь все знают миф о ящике Пандоры.
— Подумай как следует. Может, что-нибудь вспомнишь. Ну, так что же?
— Что-то припоминается, но случайно.
— А ты ее видишь?
— Кажется… Да, вижу. Она плавает в замковом рву.
— Совершенно верно! Она плавала там каждый день, на закате!
— Какой он интересный человек этот Фэлкон! Ты говорила, что он был пиратом и контрабандистом. Тебя это не шокировало?
— Только не контрабанда. Его самого не интересовала прибыль. Фэлкон занимался этим ради обитателей деревушки Хокхерст — бедных рыбаков. Рыбаки едва сводили концы с концами, а деньги, которые они зарабатывали во время своих полуночных вылазок, позволяли им выжить.
— Значит, он сочувствовал тем, кого обделила судьба. Но как же тогда пиратство?
— Вот оно-то меня по-настоящему беспокоило. Я умоляла Фэлкона бросить это занятие, пыталась удержать его возле себя в безлунные ночи, но у меня ничего не получилось. Он утверждал, что получает удовольствие от грабежа, и ничего не мог с собой поделать.
— Однако в исторических книгах лорд Хокхерст из Бодиама нигде не упоминается в связи с пиратством.
— Что же в этом удивительного? Капитан Драдж, начальник береговой охраны, всегда подозревал Фэлкона. Но когда он пришел арестовать его, Фэлкон уже скончался. Ему прострелили легкие задень до этого. Тогда Драдж приказал своим людям арестовать меня. Но Пандора накинулась на капитана. Я уверена, что она его загрызла. А у лорда Хокхерста был преданный слуга — мистер Берк. Я не сомневаюсь, он сделал все возможное, чтобы скандал не коснулся имени Фэлкона. Берк был очень достойным человеком.