Запретные страсти
Шрифт:
Опередив мать, Майк первым рванул дверь с медным кольцом, тоже немного старомодным, и, задрав голову, дослушал, как звенит колокольчик, возвещающий о приходе покупателей.
«Видимо, их немного», — с сочувствием отметила Кэтрин. Ей хотелось бы, чтобы книжные магазины были переполнены, но такого, наверное, не было ни в одном городе мира. Она шагнула за сыном следом и разочарованно замерла у порога. Магазинчик вообще был пуст. Та девушка ускользнула, не поделившись своим умением радоваться тому, что просто живешь в этом мире.
— Пойдем, — позвала сына упавшим голосом.
Майк
— А карта?
— Ах, да. Карта. Где тут продавец?
— Простите! — донесся откуда-то женский голос. — Секундочку!
Послышался грохот и приглушенное бормотание — похоже было, что продавщица ругалась, уронив пачки книг. Усмехнувшись, Кэтрин огляделась, рассчитывая найти карту города самостоятельно, но внимание привлекли названия любимых романов. Она протянула руку: «Моби Дик», «Кентавр»...
— Здесь у вас в основном детские книги? — громко спросила женщина.
Но ответ прозвучал буквально за ее спиной:
— Разве Апдайк писал эту книгу для детей? Вы помните только то, что главному герою пятнадцать?
Кэтрин обернулась и едва не вскрикнула: перед ней была та самая девушка. Она и сейчас улыбалась, хотя узкие крылья носа покрывала испарина и было видно, что ей только что пришлось потрудиться. Неслишком изысканным жестом, незнакомка отерла лицо тыльной стороной ладони.
— По-моему, шестнадцать, — машинально продолжила Кэтрин разговор о «Кентавре». — А вы — продавец? — добавила она, почему-то не веря в это.
— И продавец тоже, — согласилась та. — Это мой магазин. Отец оставил мне его со всеми сокровищами и долгами. Что вы ищете?
Девушка присела перед Майком, блеснув загорелыми коленями:
— Что-нибудь для тебя?
— Мы ищем карту города, — отозвался мальчик с солидностью в голосе. — У вас найдется такая?
Она улыбнулась:
— Только для тебя. А вы с мамой — туристы? У нас проездом в дальние края?
— Нет, мы будем здесь жить, — твердо ответил ребенок. И для солидности нахмурил брови.
«Совсем, как Ник», — отметила Кэтрин с тревогой. Вообще-то сын был похож на нее (все твердили, что это — к счастью!), но иногда в нем проступало что-то отцовское. Ей бы хотелось, чтоб этого не было вовсе...
Снизу взглянув на Кэтрин, девушка задумчиво проговорила:
— Вот как... И где же вы собираетесь остановиться? Извините мое любопытство, но...
Она не нашлась, что добавить к этому «но», и Кэтрин подхватила нить разговора:
— Мы еще ничего не подыскали. Может быть, вы подскажете? Вам ведь, наверное, каждый камень в вашем городе известен?
— Не так хорошо, как вы думаете, — хозяйка магазинчика выпрямилась и пробормотала, глядя в сторону. — Иногда думаешь, что знаешь... нечто досконально, только потому, что оно долгое время было совсем близко, а потом оказывается...
Подумав о муже, Кэтрин согласилась:
— Бывает. Но это выясняется довольно быстро.
— Не всегда, — продавщица вдруг протянула руку. — Меня зовут Николь.
Кэтрин вздрогнула: ей послышался отголосок имени мужа.
— Николь? — повторила женщина с опаской. Она представилась и назвала имя
— Моя мама была француженкой, поэтому... Кэтрин? Майк? — повторила новая знакомая, не интересуясь фамилией. — Я не забуду.
— Вы думаете, мы придем к вам еще и за книжками? — Майк умоляюще посмотрел на мать.
— Надеюсь, — серьезно отозвалась Николь. — Но я не об этом... Кэтрин, если вас устроит... Я могу поселить вас с Майком в своем доме. Он небольшой, но достаточно вместительный. А я... Я больше не могу выносить эту тишину!
Словно испугавшись вырвавшегося признания, Николь закусила губу, и уставилась на Кэтрин исподлобья. Она была не намного моложе, теперь Кэтрин разглядела это, но сейчас вела себя, как ее провинившаяся дочь. И Кэтрин захотелось запустить руку в короткие темные волосы, и ласково потрепать.
— Почему бы нет? — женщина вопросительно кивнула сыну, и тот в ответ радостно замотал головой. — Если мы вас совсем не стесним... А ваш дом далеко от моря?
Николь просияла:
— В пятидесяти футах.
— Это далеко? — обеспокоено поинтересовался Майк. — Я услышу, что мне рассказывает океан?
— Это я тебе обещаю, — сказала Николь. — А если он вдруг устанет, я сама тебе что-нибудь расскажу.
4
Нежданная радость — вот как она называла про себя этого мальчика, заполнившего дом смехом, топотом, ворохом вопросов, которыми Николь уже была обвешана, как круглыми серьгами, каких никогда не носила. Почему-то теперь Майк чаще обращался именно к ней. Николь предполагала, что матери он эти вопросы уже задавал, и хотел проверить: не существует ли других ответов?
Иногда парнишка оставлял в покое обеих — хотя ни одной из них он и не был в тягость — и с воплями носился вдоль кромки прибоя, изображая кого-то, может быть, виденного в кино.
— Она тайком позволяла ему смотреть телевизор, — поясняла Кэтрин, имея в виду их бывшую няньку, и рот женщины болезненно кривился на слове «она». — Чтобы не мешал, усаживала Майка с собой смотреть эти дурацкие «мыльные оперы».
Николь подозревала, что с этой безымянной нянькой связано гораздо больше неприятного, чем запрещенный просмотр сериалов. До сих пор девушка не спрашивала жиличку о причинах появления в маленьком городе, и не выпытывала за спиной матери у Майка. Тот, наверное, шепнул бы по секрету, но потом Кэтрин могла узнать, и это непростительное любопытство могло стать черной кошкой, которая способна навредить и более крепкой дружбе.
Пока трудно было назвать их подругами. Они вместе сидели вечерами на крылечке, Николь читала и курила, Кэтрин приглядывала за сыном, еще не чувствуя готовности углубиться в перипетии чужих судеб, пусть даже книжных.
Им было спокойно вместе, но женщины почти ни о чем не разговаривали, только сообщали друг другу не слишком важные дневные новости. Однако, чем жила и дышала каждая, что снилось, что вспоминала, глядя на закат, — было неизвестно той, что сидела рядом. И ни одна из них пока не решалась нарушить равновесие общего незнания.