Запретные страсти

Митчелл Натали

— Как трехцветная кошка, — непонятно отозвалась Николь и рассмеялась. — Нет, это как раз не я. Если б я была такой, то сейчас жила бы в Нью-Йорке. Потому что Джастин искал в женщине именно это. Как оказалось...

— Он... — начала Кэтрин и не смогла произнести этого. Просто язык не повернулся.

Но Николь уже кивнула:

— Он уехал с другой. Она — его агент. Она и вытащила его отсюда. Я не смогла этого, — девушка усмехнулась. — Как далеко увела нас Нора! Я же говорила, что это очень необычная девочка...

5

Рон

Коллиз разрешил Кэтрин приводить на занятия и Майка, рассудив, что дочери не повредит общество малыша, но в первый раз Кэтрин отправилась на их виллу одна. До этого дня учительница не виделась ни с Роном, ни с его женой Маргарет, и это казалось несколько необычным. Все было оговорено или через Николь, или по телефону, и это заставляло Кэтрин думать, что девочке Коллизов было от кого унаследовать странность.

Впрочем, говорила она себе, пока я не увидела их всех своими глазами, нельзя судить ни о чем. Да и когда мы встретимся, лучше не спешить с выводами. Некоторые люди и самих себя не узнают, как следует, за целую жизнь, где уж другим...

Устремленная к небу вилла Коллизов несколько возвышалась над Вайтстоуном, словно эта семья взяла на себя труд присматривать за жизнью горожан. А вот вмешаются ли они, если потребуется помощь, этого Кэтрин пока не знала. С недавних пор ей претила мысль о чьем-либо покровительстве, потому что сейчас смысл ее существования заключался в том, чтобы выжить без помощи других людей. Особенно — более сильных, более богатых, более влиятельных.

И еще. Она приняла некое подобие помощи от Николь, невозможно же было отвергать вмешательство самой жизни! Но Кэтрин ни за что не согласилась бы на поддержку мужчины. Мужчины, как такового... Женщина не хотела думать, что, благодаря Нику, сделалась феминисткой, но собиралась перестать быть размазней. Хотя бы в собственных глазах...

«Архитектор явно был истовым католиком, — усмехнулась Кэт, разглядывая узкие, островерхие башенки дома, куда ей предстояло войти. — Если и внутри все пропитано этим духом, то у Норы не слишком веселое детство. Да это уже и понятно... От хорошей жизни дети не становятся диковатыми».

Но сад, куда Кэтрин вошла, еле дыша после крутого подъема, покорил своей буйной неухоженностью. Здесь не было ни подстриженных кустов, ни геометрически правильных клумб, все росло, как росло, и это, видимо, никого не раздражало. Такое зримое присутствие вольного духа подбодрило новую гувернантку. Она задышала ровнее, и пошла быстрее, широко размахивая руками, хотя обычно двигалась несколько скованно, постоянно помня о том, что Ник считает ее неуклюжей.

Перекликающиеся в ветвях, спрятавшиеся от глаз птицы, и переплетения теней, в которых дрожали солнечные пятна, и свежая, тонкая, не оглушающая смесь ароматов, все это проникало сквозь кожу Кэтрин, наполняя все ее существо ликованием, не имеющим объяснения. Захотелось запеть, чего она не делала уже несколько лет... Да с тех пор, как вышла за Ника замуж! Мужа раздражал ее голос. Все в ней раздражало его. Особенно то, что она была его женой. Почему она мирилась с этим

столько лет?

Шаловливо оглядевшись, женщина запела вполголоса песенку Уитни Хьюстон, и, запрокинув голову, улыбнулась яркому небу.

«Вот оно — счастье!» — неожиданно подумалось ей, хотя ничего особенно радостного пока не произошло, и предстояло встретиться с незнакомыми, судя по всему, довольно непредсказуемыми людьми, которым необходимо было понравиться, чтобы получить работу, и не умереть от голода вместе с Майком. Но ведь ощущение счастья зачастую не привязано к каким-либо событиям, оно просто витает в воздухе, и, то и дело, опускается на кого-то солнечной пыльцой... И ты помнишь то, что снизошло на тебя так внезапно, целую жизнь.

Когда молодая женщина подошла к крыльцу, ее радость несколько померкла, вытесняемая утренним волнением, улетучившимся было в саду. Теперь все вернулось, и новая учительница со страхом смотрела на дверь, напоминающую плитку молочного шоколада.

«Это необходимо сделать», — удрученно напомнила она себе, и протянула руку к большому медному кольцу, намереваясь возвестить о своем приходе стуком. Но ее опередили. Дверь распахнулась, заставив Кэтрин слегка шарахнуться, и высокий, загорелый мужчина с пепельным от седины ежиком волос широко улыбнулся, выйдя навстречу. Но первые слова его были обращены явно не к Кэтрин.

— Я ведь говорил тебе, что это вовсе не фея. Миссис Малз, если не ошибаюсь?

— Кэтрин Малз, — согласилась она. — Мистер Коллиз? Я не опоздала? Подъем дался мне труднее, чем я полагала. Но это ничего, — тут же заторопилась Кэтрин, — я люблю ходить. Это полезно, и...

Заметив поодаль за его спиной девочку лет восьми, она быстро переключилась на нее:

— А ты, наверное, Нора? Привет! Почему ты приняла меня за фею?

Нора выступила вперед и застенчиво улыбнулась:

— Ты пела. Мне однажды приснилась фея, которая танцевала и пела в нашем саду.

— Я не танцевала, — смутилась Кэтрин.

Усмехнувшись, Рон Коллиз пригласил ее жестом:

— Прошу в дом! Моя жена сейчас спустится.

Бросая осторожные взгляды по сторонам, Кэт прошла за ним в светлую гостиную, где были распахнуты все окна, и ветер то и дело начинал забавляться букетами, расставленными по всей комнате. Как маленький безмолвный страж, девочка шла позади гувернантки, и явно присматривалась к ней.

«Но вот странно! — подумала Кэтрин. — Ощущения неловкости не возникает».

Она еще помнила, как начинала спотыкаться, когда чувствовала, что Ник наблюдает за ней, и все валилось у нее из рук, хотя в его отсутствие Кэтрин все делала быстро и ловко.

«Он действовал на меня, как удав», — было неприятно, что о муже вспоминается только плохое, лучше бы не думать о нем вообще.

— Присаживайтесь, миссис Малз.

— Кэтрин, если можно.

— Отлично! Кэтрин, — хозяин дома уселся в кресло напротив, расставив крепкие колени, не прикрытые светлыми шортами, а девочка опустилась на подлокотник, прижавшись к отцовскому плечу. — Итак, Кэтрин, это Нора, как вы уже поняли. Меня зовут Рон, мою жену — Маргарет.