Запретный французский

Грей Р. С.

В толпе раздается несколько приглушенных смешков, но их немного.

Бабушка стоит впереди всех и сверлит меня взглядом. Если бы это не поставило нас в неловкое положение, не сомневаюсь, что она с удовольствием отчитала бы меня прямо здесь, перед всеми.

Слева от нее стоит Ройс с фонариком в руке, на лице непроницаемое выражение. Возможно, он испытывает облегчение, что со мной все в порядке и поиски можно прекратить, но что-то еще скрывается под поверхностью, когда он переводит взгляд на Эммета.

Понимаю, как это выглядит. Я тяжело дышу и раскраснелась

после пробежки. Уверена, что и волосы сейчас тоже в беспорядке. Очевидно, я сильно опоздала на ужин, и все решат, что все это время была с Эмметом. Для большинства гостей это не будет иметь значения, кроме того факта, что я доставила им небольшие неудобства и прервала их вечер, но немногим избранным это покажется крайне странным.

— Мы нашли девушку! А теперь все в столовую! — Кричит Виктор, начиная загонять всех обратно в дом. — Ночь только начинается!

Поисковая группа расходится, чтобы последовать за ним обратно на виллу. Я опускаю взгляд на гравий, пытаясь сдержать слезы смущения, которые наворачиваются на глаза. Затем, тяжело ступая, начинаю следовать за ними.

Бабушка и Ройс ждут меня.

Ройс выходит вперед, галантно берет меня за руку и помогает подняться по лестнице.

— Ты сказала, что позволишь проводить тебя на ужин. Я ждал тебя.

Съеживаюсь от чувства вины.

— Мне так жаль. Я забыла. Я не…

— Если ты захотела прогуляться, как сказала бабушке, я мог бы пойти с тобой. Я знаю, ты, вероятно, была разочарована, что наша прогулка прервалась ранее.

Я просто киваю, не зная, что сказать, кроме искренних извинений, которые произношу не один раз, а дважды. Затем убираю свою руку с его, прекрасно понимая, что Эммет идет позади. Я рада, что у него хватило ума не вмешиваться. Он не поможет в этой ситуации.

Бабушка молча идет рядом. Невыносимо даже смотреть на нее. Знаю, ей стыдно из-за того, что я устроила спектакль, и, хотя это не входило в мои намерения, это не то, что она хочет услышать прямо сейчас. Бабушка хочет, чтобы я все исправила, вернулась к роли послушной внучки, какой она меня вырастила.

Больше ничего не говорю, пока мы идем. Ройс рассказывает, как все волновались, как именно он собрал персонал и остальных гостей вечеринки, когда стало уже поздно, а я все еще не вернулась из сада. По мере того как он продолжает, чувство вины только нарастает, грозя раздавить, пока я занимаю отведенное мне место за обеденным столом, к счастью, подальше от Ройса, бабушки и Эммета. Ройс сидит на дальней стороне, а Эммета усадили прямо напротив бабушки, на почетном месте рядом с самим Виктором. Я сижу рядом с незнакомцами, которые, кажется, вполне довольны тем, что делают вид, будто меня нет. Они продолжают разговор, который, должно быть, начали ранее, что-то о правах на добычу полезных ископаемых на Аравийском полуострове, а я опускаю голову и смотрю на сложенную салфетку на коленях, пока не подают первое блюдо.

Это тарталетки с икрой и крем-фрешем.

— Честно говоря, никак не могу понять разницу. Это канапе или закуска? — спрашивает кто-то за столом.

—

А есть разница? — отвечает другой.

За милю слышу, как бабушка прочищает горло.

— Закуски, которые едят руками, — это канапе, — с укором отвечает она. — Закуски, которые едят за столом с помощью ножа и вилки, — это закуски.

Как по команде, половина стола хватается за вилки для салата.

— Тем не менее это канапе, — продолжает она. — Тарталетка служит в качестве посуды, и лучше оставить вилку для салата там, где она лежит, чтобы использовать ее во время следующего блюда.

Суета продолжается, гости тут же пытаются вернуть свои вилки в правильное положение на столе. Этого зрелища почти достаточно, чтобы вызвать улыбку, но затем холодный взгляд бабушки приковывает меня к месту, и я снова переключаю внимание на свою тарелку.

Все начинают есть, и в воздухе повисает тишина, пока Эммет не заговаривает.

— Как вы, наверное, понимаете, закуски — это французское блюдо, — говорит он моей бабушке, хотя все присутствующие за столом прислушиваются. — Дословно это переводится как «вне работы» или «вне шедевра».

— Это прекрасно, — говорит женщина рядом с ним.

До этого момента я не замечала ее, и мне приходится наклониться вперед, чтобы получше рассмотреть ее. Это жизнерадостная брюнетка с короткими волосами и широкой улыбкой на красных губах. Она кокетливо смотрит на Эммета, пока он продолжает:

— Я слышал, что эта практика зародилась в России, где небольшими закусками из рыбы, икры и мяса можно было перекусить во время долгих путешествий.

Все за столом находят это интересным, за исключением бабушки, которая, кажется, упорно старается сохранять невозмутимое выражение лица.

Разговор постепенно набирает обороты. Я совершенно отстраняюсь. Подходит официант, чтобы наполнить наши бокалы, и я с жадностью принимаю, жалея, что нельзя попросить всю бутылку. Пока официант наливает, позволяю взгляду скользнуть на Эммета. Я не единственная, кто обращает на него внимание. Он привлекает всех нас, затмевая даже самых именитых гостей. Какой наследный принц?

Хотя это и нарушение правил этикета, я благодарю официанта за вино как раз в тот момент, когда приносят второе блюдо — классический французский грибной суп, красиво сервированный.

На другом конце стола Ройс разговаривает с мужчиной, сидящим рядом. Он ни разу не взглянул на меня.

Интересно разбирать рассадку. Виктор ничего не делает случайно. Он посадил себя во главе, выступая в роли бесстрашного лидера нашего званого ужина, и позаботился о том, чтобы самые важные гости были под рукой. Бабушка и Эммет рядом с ним, а рядом с Эмметом — кронпринц Малайзии. Это миниатюрный мужчина, он ближе по возрасту к бабушке, чем ко мне.

Осторожно опускаю ложку, зачерпывая немного супа, и продолжаю оценку. Мое место в центре стола кажется немного неуместным. Я действительно никто, но присутствие бабушки, как зонтик, и, полагаю, именно поэтому меня считают более достойной, чем есть на самом деле.