Запретный французский
Шрифт:
Все, что я могу сейчас сделать, это крепче сжать ее руку и смотреть в окно. До моего дома всего десять минут езды.
Нет легкости. Похоже, мы слишком загружены эмоциями, чтобы поддерживать светскую беседу. Когда подъезжаем, я открываю дверь и снова беру ее за руку. Мы поднимаемся на крыльцо, и я веду ее внутрь.
— Красиво, — говорит она, оглядывая фойе, в то время как я продолжаю затягивать ее дальше.
Экскурсия будет. В конце концов, она узнает каждый уголок в доме. Она поймет, что задняя дверь заедает, если ее слегка не приподнять, когда открываешь. Чтобы набрать горячей воды в кухонную раковину,
Мы поспорим о том, что делать со свободными спальнями.
Детская. Нам понадобится хотя бы одна.
Кабинет для нее, если она захочет. Все, что она захочет.
Лейни с радостью позволяет вести ее по коридору, и если я двигаюсь слишком быстро, она не жалуется. Дело не в том, чтобы добраться до финиша, а в волнении, в головокружительном порыве.
На пороге своей спальни включаю свет и отпускаю ее руку. Я подхожу к краю кровати и оборачиваюсь.
Она стоит в дверном проеме в белом платье, и я представляю, как она будет выглядеть в день нашей свадьбы. Невероятно красивая. Невероятно моя.
Лейни обводит взглядом комнату, и я хочу, чтобы она поделилась со мной мыслями.
Это всего лишь комната. Если ей здесь не понравится, мы изменим ее вместе.
Единственное, что меня волнует, — это рамка на прикроватном столике, та, что с белой розой.
Наблюдаю, как она замирает, замечая рамку, выражение лица постепенно меняется, Лейни смаргивает слезы, на лбу появляются морщинки, когда она понимает, что это такое.
Я сказал ей, что сохранил розу.
И всегда буду хранить ее.
— Все хорошо, — успокаиваю я ее.
Мы не можем избавить друг друга от этой боли. В груди тесно, и у нее тоже. Любовь — не всегда дар, это бремя, и прямо сейчас все, что я хочу сделать, это облегчить ее груз. Итак, я протягиваю руку, прося ее довериться мне.
Она подходит, и как только оказывается рядом, я крепко сжимаю ее в медвежьих объятиях. Аромат Лейни наполняет мои легкие, и я задаюсь вопросом, не придется ли мне теперь путешествовать с флаконом ее духов.
Объятия меняются, спокойная уверенность превращается в непреодолимую потребность. Ее дыхание сбивается, когда она поднимает руки и медленно поворачивается в моих объятиях. Лейни наклоняет голову вперед, и я понимаю, чего она хочет, когда начинаю расстегивать молнию на платье.
Сладкая тишина сопровождает медленное расстегивание молнии. Мой взгляд скользит по стройной шее, вниз к лопаткам и обнаженной спине. Я провожу ладонью по всей длине ее позвоночника, пробегая указательным пальцем по каждому бугорку.
Она дрожит, и я наклоняюсь, чтобы поцеловать в затылок.
Я тебя люблю. Я люблю каждую частичку тебя.
Платье соскальзывает с плеч, обнажая декольте. Руки забираются под ткань и начинают опускать ее еще ниже. Лейни помогает, снимая пышную юбку, и тогда остается только она и розовые шелковые трусики на бедрах.
Ох, Лейни.
Она отходит от меня, бесстрашно поворачивается, и все неприкрытые эмоции
Словно она говорит: «Это все, что я есть, — кожа да кости, и если ты подаришь мне любовь, я верну ее тебе в десятикратном размере».
На ее губах появляется улыбка, но я не могу ответить тем же.
Кажется, я ничего не могу делать, кроме как смотреть.
Она тянется к волосам, вынимая шпильки из замысловатой прически. Они со звоном падают на деревянный пол, и это единственный звук в комнате, когда она распускает длинные волосы. Густые темные пряди становятся волнистыми и растрепанными. Я сжимаю руки в кулаки, чтобы успокоить себя на какое-то время. Скоро я прикоснусь к ней. Прикоснусь к каждому гребаному дюйму ее тела, даже если на это уйдет вся моя жизнь.
Она вздергивает бровь, почти дразня меня.
— Ну? — спрашивает она.
Застенчивая девушка, которую я когда-то знал, в данный момент способна говорить больше, чем я. Маленькая мышка, кто бы мог подумать, что ты такая храбрая?
Она делает шаг ко мне, слегка дрожа, и внезапно я набрасываюсь на нее, словно меня только что выпустили из клетки. Рву смокинг, рубашку, бабочку — швы не выдерживают моего нетерпения, и Лейни помогает. Ее губы касаются моего подбородка, а пальцы расстегивают пуговицу на брюках. Я чувствую ее зубы и почти теряю самообладание. Мой стон звучит как тысячелетняя тоска.
Покрываю поцелуями верхнюю часть ее плеча, впадинку между ключицами. Ее грудь заполняет мой рот, а рука накрывает шелк между ног. Она приподнимается на цыпочки, пока я дразню ее, и чувствую, как ее ногти впиваются в шею, вгрызаясь в кожу. Она так же безумна, как и я. У нас нет шансов на медленный спуск, на нежное изучение тел друг друга. Я познаю ее с неистовством, словно в любую секунду у меня могут отнять эту возможность.
Ее кожа обжигает губы, я наклоняюсь еще ниже, рот скользит по упругому животу, целуя пупок. Когда мои губы касаются верха трусиков, она вздрагивает в восхитительно манящей манере.
Лейни покачивается на каблуках, возможно, нервничая, но затем ее руки оказываются в моих волосах, и она прижимается ко мне всем телом, давая разрешение взять шелк в зубы и потянуть вниз. Пальцы помогают ослабить ткань на бедрах, и одним быстрым рывком трусики падают к ее ногам.
Я преклоняюсь перед ней на коленях, нищий у ее ног.
Когда поднимаю взгляд, ее большие зеленые глаза полны слез.
Она не пытается скрыть эмоции. Мы оставили притворство за дверью. В этой комнате все от чистого сердца. Я целую чувствительную кожу на внутренней стороне бедра.
Раздвинь для меня ноги, Лейни.
Позволь мне поцеловать тебя здесь.
Лейни не стесняясь дает понять, что ей нравится. Может, она и не говорит вслух, но ее руки сжимают мои волосы, когда я провожу языком у нее между ног. Она извивается, вздыхает и дрожит. Затем приподнимается на цыпочки, но я сжимаю ее бедра, удерживая на месте, пока мой рот пробует и поглощает, до тех пор, пока не слышу, как она начинает хныкать.
Боже, какой звук.
Продолжаю ласки, наблюдаю, как она зажмуривает глаза и приоткрывает рот. Она дергается в моих руках, но я не отступаю. Смотрю, как она кончает, словно наблюдаю восход солнца над океаном. Зрелище, достойное восхищения. Зрелище, за которым буду гоняться вечно.