Заражение
Шрифт:
– Милорд Анри, - тихо окликнули начальника дознания.
Де Волт развернулся. В дверях библиотеки стоял Клемент.
– У дверей замка ждут несколько "Сеющих Смерть". Говорят, срочно должны забрать вас и вывезти из города.
– Отлично, Клемент. Собирай вещи. Мы убираемся отсюда. И ты Вильгельмо.
– Нет, я останусь здесь. Я - хронист этого города. Я обязан дописать летопись, - отрицательно покачал головой летописец.
– Мне немного отмеряно, молодой человек. Я уже прожил свою жизнь. Я останусь здесь, в храме знаний, пока книги не вывезут из этого наказанного Вигхардом города.
Анри
– Еды на кухне хватит на несколько недель, Вильгельмо, - ответил Анри, обернувшись у дверей.
– Запри ворота.
Вильгельмо уже сидел за столом и что-то писал. Казалось, он успел забыть о начальнике дознания и теперь был полностью поглощен летописью.
– Да, этой книгой интересовался еще Фигаро Росси, - обронил Вильгельмо, не поднимая головы от летописи.
– Спроси его. Может, он знает что-то про цветок.
– Росси?
– удивленно переспросил хрониста Анри.
– Глава Купеческого Союза?
Однако Вильгельмо не ответил, продолжая лихорадочно писать.
У ворот замка стоял десяток гусар. Несколько из них были ранены - наспех наложенные повязки пропитались кровью. Раненые шатались. Очевидно, у них началась лихорадка.
– Милорд Анри Де Волт?
– спросил худощавый наголо обритый гусар, бывший, очевидно, за главного.
Анри кивнул.
– Нам приказано вывести из города всех главных особ, - продолжил сержант "Сеющих смерть".
– Губернатора Россини уже направили к воротам под усиленной охраной. Глава Инквизицией кардинал Роли покинул город еще поутру. Остаетесь вы. Соберите необходимые вам вещи - и мы выдвигаемся.
– Все вещи остались в моем доме за городом, - ответил начальник дознания.
– Я был бы очень вам признателен, если вы сопроводите меня туда вместе с Клементом.
– Да хоть в самое Пекло, - ответил гусар.
– Стройтесь, джентльмены, - крикнул он своим подопечным.
– Беречь милорда Анри как зеницу ока. Всем ясно?
– Да, сержант, - в один голос рявкнул десяток глоток.
***
– Проклятые каперы, - процедил Арно, разглядев приближающегося противника.
– Никогда бы не доверил им даже ломаный сиар. А не то, что защиту короны. Они мать родную продать готовы. Они еще и пьяны в стельку?
Многие "Мародеры Куга" и вправду шатались как пьяные. Остальные как-то сразу дергались, будто тело плохо их слушалось, и были похожи на марионеток, управляемых ловкими пальцами невидимого балаганщика. Практически все пираты были безоружны, лишь некоторые тащили в руках тяжелые абордажные сабли. Однако вид корсаров с саблями был скорее комичен. Пираты словно не понимали, зачем им эти острые железки, однако продолжали тащить их с собой.
– Милорд, этими словами вы обижаете меня и многих моих друзей, - прервал речь командира кирасир, тот самый одноглазый пират, который одним из первых присоединился помочь кирасирам во время первого штурма.
– Не так ли, джентльмены?
Толпа корсаров ответила нестройным гулом одобрения. Арно поморщился, но замолчал.
Вскоре "Мародеры" зашагали быстрее, приближаясь к воротам, а затем и вовсе почти перешли на бег.
– От них так воняет, будто они сдохли и воскресли
– Приготовьтесь к бою, джентльмены, - крикнул Одноглазый, поднимая пистолет и саблю.
– Никогда не любил этих продажных курв, переметнувшихся на сторону короля.
Арно поморщился, однако смолчал. Лишь нахмурился и кивнул своим людям. Солдаты деловито заняли свои позиции за баррикадой, наводя заряженные мушкеты на приближающуюся толпу.
– По людям, которые продали свою честь, нарушив свою клятву короне, огонь!
– скомандовал Арно.
Раздался дружный залп десяти мушкетов и вход в таверну затянуло сизым пороховым дымом. "Мародеры Куга" зарычали и бегом бросились на стрелков.
– Приготовьтесь к схватке, джентльмены. Покажем даже бесам в самом Пекле, на что мы способны!
Корсары заревели, потрясая саблями и пистолетами.
"Мародеры Куга" тем временем достигли баррикады и принялись бестолково топтаться возле сваленных в кучу столов, видимо не понимая, как им перебраться. Они рычали, ревели и пытались ухватить кирасиров, перегибаясь через столы. И вот уже один бывший корсар повис на столешнице с проломленной головой. За ним последовал второй. Потом третий.
– Да это проще простого. Они отупели настолько, что перебить их не составит труда!
– радостно закричал Арно, рассекая череп еще одному из свесившихся "Мародеров".
Внезапно со второго этажа, где располагались раненые, раздался истошный женский вопль. А затем уже знакомое всем рычание. Сверху бегом бросились две девушки, что уводили наверх раненых.
– Они... Восстали, - истошно закричала одна, размазывая по лицу потекший макияж.
– Многие умерли. Но теперь они... оживают.
Внезапно, сверху на нее бросился один из раненых. Тот самый светловолосый конопатый детина с нашивкой гильдии кузнецов. И, как отметил Арно, теперь парень чувствовал себя превосходно. Жар пропал, лихорадку тоже как будто рукой сняло. Он вцепился в плечи девушки, вгрызаясь ей в шею. Бывшая куртизанка истошно завопила и упала, покатившись по лестнице. А за кузнецом, как горох из дырявого мешка, сверху посыпали и остальные. Теперь забаррикадировавшиеся в таверне оказались между двух огней. Мари затравленно огляделась. Не нужно быть провидцем, чтобы понять, что если она не уберется отсюда в ближайшие несколько минут - дело будет очень плохо. Она бегло осмотрелась по сторонам. Вор, который пришел в таверну несколько минут назад, уже схватил целую скамью, вышибая окно таверны. Толстая рама хрустнула и вылетела, гулко ударившись о мостовую.
– Иди за мной, если хочешь уцелеть, - крикнул он уставившейся на него Мари. Девушку не пришлось упрашивать. В мгновение ока она, отмахнувшись от одного из напавших на нее упырей, бросилась к выбитому окну, когда в ворот ее куртки вцепился один из восставших пиратов. Мари дернулась вперед, однако лапа упыря держала ее мертвой хваткой. Тварь, рыча, потянулась зубами к шее девушки.
– Эй, вор, помоги мне!
– крикнула девушка, дергаясь и тщетно пытаясь вырваться из лап мертвеца.
Однако вор уже выпрыгнул наружу и, пробив тонким, как стилет кинжалом череп стоявшего у окна мертвеца, направился к Докам. На просьбу девушки он не обратил никакого внимания.