Зарубежный детектив 1979

Коллектив авторов

На этом собрание закончилось. Люди с шумом расходились небольшими группками, в каждой оживленно обсуждали наболев­шие вопросы. Возле коновязи Сэд увидел Цултэма.

– Хорошо говорил, доходчиво. Прошу тебя как члена партии понаблюдать, откуда ползут слухи. У нашей молодой власти еще много врагов. Они ни перед чем не остановятся, чтобы отвернуть народ от нее. Эту заразу мы должны вырвать с корнем.

– Ясно, товарищ председатель. Да тот же богатей Лув­сан настроен к нам враждебно. Он сидит среди нас с лицом ягненка, а за нашей спиной действует, как

шакал. Я бы их всех перестрелял.

– Нельзя всех стричь под одну гребенку, — Сэд положил свою руку на плечо Цултэма. — И среди зажиточных встре­чаются не последние люди, понял? Почему ты думаешь, что Лувсан — наш первейший враг? У тебя что, улики против него есть?

– Нет. Но он всегда ненавидел бедняков и был бы очень рад, если бы вернулись старые порядки.

– Правильно рассуждаешь, братец, только не горячись. Ина­че можно дров наломать.

Они пожали друг другу руки, Сэд вскочил в седло и быстро скрылся за поворотом.

11

Сообщение, полученное из Центра, Балдана очень обрадовало. Во-первых, ему была объявлена благодарность за действия, свя­занные с поимкой опасного врага народной Монголии, ставленни­ка японской разведки Буянта, во-вторых, ему сообщили, что жена и дети, оставшиеся в Улан-Баторе, здоровы и с нетерпением ждут его возвращения из командировки. Ему и самому страшно хоте­лось хоть на часок очутиться в столице и хоть одним глазком взглянуть на своих близких. Но его профессия — защищать ро­дину, а впереди была напряженная работа.

Через день Балдан получил еще одно сообщение из Центра: при попытке поджечь склад с оружием арестованы Пунцаг, с ним два монгола и три китайца; их взяли с поличным. Арестован Шушма. Взят на месте преступления при поджоге хранилища с продукцией ламской артели. «Отлично. Теперь перерожденец без Шушмы все равно, что без правой руки. Сейчас мне надобно встретиться с хамба-ламой и упрочить его доверие ко мне. Сде­лаем завтра утром третий ход конем».

Он принял решение и с сознанием исполненного долга погру­зился в сон.

Рано поутру Балдан со свирепым видом и проклятиями во­рвался без стука и доклада в юрту настоятеля, громко хлопнув дверью. Хамба, видимо, провел ночь без сна. Глаза его покрасне­ли, веки припухли, весь вид его говорил о смятении. Таким хамбу Балдан еще не видел. Но настоятель как ни в чем пе бывало по обычаю приветствовал гостя, спросил о новостях. Не отвечая на приветствия хамбы, что считалось неслыханным святотатством, Балдан без приглашения прошел в красный угол, бесцеремонно уселся на подушки самого настоятеля и высокомерным тоном по­требовал у него объяснений:

— Не соизволите ли дать объяснения, высокочтимый отец, почему наши люди, едва оторвав жирные зады от тюфяков и по­душек, просиженных до дыр, проваливаются один за другим на иервом же деле? Некоторые уже коротают свои дни за железной

решеткой в Улан-Баторе. Мы упускаем драгоценное время, мы не выполняем возложенных на нас обязательств, наконец, мы не оправдываем доверия японских господ. — Балдан сорвался на крик. — Я требую ответа, настоятель!

Хамба-лама, сохраняя внешнее спокойствие и достоинство, сделал, однако, крайне удивленный вид, услышав из уст Балдана подобные упреки, и попросил его рассказать подробнее о событиях в Улан-Баторе.

«Ох и хитрый пес! Прикидывается! Л сам все знает», — рас­кусил его Балдан.

— Я и сам удивлен, почему наши люди сразу же попали в руки красным. Это ведь наиболее преданные нам единомышлен­ники, присягавшие на жертвеннике, как вы думаете? — настоя­тель исподлобья уставился на Балдана. Выдержав взгляд хамбы, Балдан, нарочно растягивая слова и делая ударение на каждом слове, твердо произнес:

—Хватит валять дурака и успокаивать меня ничего не знача­щими фразами! Немедленно свяжитесь с хубилганом и наладьте работу. Через неделю буду докладывать господину Инокузи лично!

Взгляд настоятеля потеплел.

– Милостью бурхана почитаемый всеми нами хубилган остал­ся цел и невредим. Не извольте гневаться, дорогой Балдан. Все это прискорбно, но ведь мы почти не имеем опыта под­польной работы. Перерожденец обязательно что-нибудь сделает, чтобы загладить наши упущения и возвысить нас в глазах японцев.

– Это все лишь слова. А действия? Где действия? — заорал Балдан и стукнул кулаком по голенищу сапога.

«Злость его бушует огнем. Несомненно, это свой человек. Ишь как его взбесили провалы в Улан-Баторе!»

– Богатый Лувсан, Дамиран-тайджи и Лодон направили все силы на вовлечение широких аратских масс в дело возведения субургана. Если они сумеют осуществить задуманное, половина успеха нашего дела будет обеспечена.

– Но в Харбине от меня требуют отчета в конкретных дей­ствиях, понимаете? Господин Инокузи и благословенный недав­но святым Банчин-богдом на ханский престол халхасский хан и каноник Дамдин-Очир повелевают обратить внимание на состоя­ние восточной границы.

– С этим делом у нас как раз все в порядке. Можете сооб­щить в Харбин, что мы знаем расположение пограничных застав, численность пограничных войск, их вооруженность, командиров частей. Подлинники материалов у Буянта, а копии — у Дамирана-тайджи. Дамиран-гуай сам со дня на день должен пожаловать к нам, и вы сможете с ним побеседовать.

– Хорошо, отец, — примирительно ответил Балдаи. — Сей­час нам необходимо как можно скорее встретиться с хубилганом для координации действий. Нужно ехать в Улан-Батор. Кто по­едет: я или вы?

– Согласен с вами. С хубилганом встретиться нужно. Я, по­жалуй, поеду сам. Вы не возражаете, дорогой Балдан? — хитро прищурил глаза перерожденец.

– Ничуть, высокородный хамба-лама. Но мне искренне будет жаль вас, если вам в вашем возрасте придется двое суток тряс­тись в седле. Может, вам лучше остаться здесь и заняться Сэдом и Цултэмом согласно задуманному?