Заседание рейхстага объявляю открытым
Шрифт:
Сперва казалось, что партия идет верным путем в соответствии со сложившейся ситуацией. В январе 1921 года ЦК КПГ обратился с Открытым письмом к остальным рабочим партиям, включая СДПГ, и к профсоюзам. ЦК предлагал провести совместные действия в борьбе за повышение заработной платы и улучшение положения рабочих, инвалидов войны и пенсионеров, за обложение налогами имений, конфискацию крупных состояний, введение контроля производственных советов и профсоюзов за деятельностью предприятий и распределением продуктов питания, а также в борьбе за разоружение правых террористических организаций типа «Оргеш» (махрово реакционная террористическая организация.— Прим, перев.)
Улучшение нищенского положения трудящихся, ограничение ставшей почти необъятной власти монополий, ликвидация разнузданной деятельности правых террористических организаций — таково было горячее желание также и социал-демократических, беспартийных и христианских рабочих, горько разочарованных итогами Ноябрьской революции и уставших выслушивать от своих лидеров уговоры о том, что придут-де, мол, лучшие времена.
Кларе Цеткин все это было хорошо известно. Она, как и прежде, как депутат рейхстага и как партийный работник, часто посещала квартиры рабочих, постоянно выступала на массовых собраниях и поддерживала постоянные контакты с трудящимися. С содержанием Открытого письма Клара была полностью согласна, и мы могли бы утверждать, что не только подписалась под ним, как она любила выражаться, «руками и ногами», по и принимала активное участие в его осуществлении.
Хотя эта первая попытка КПГ создать широкий единый фронт против наступления монополистов являлась важным шагом в проведении марксистско-ленинской политики, шагом, за которым В. И. Ленин внимательно наблюдал и приветствовал, это еще ни в коей мере не означало, что вновь возникшая партия сразу стала подлинной марксистско-ленинской партией.
Скорее, как несколькими месяцами позже писал В. И. Ленин в письме, адресованном съезду КПГ в Иене, это явилось выражением особенно мучительного и трудного, далеко еще не завершившегося процесса развития революционного немецкого рабочего движения. Преданное ревизионистскими лидерами, оно было вынуждено в огне Ноябрьской революции создавать свою собственную революционную партию. Непосредственно вслед за этим на партию с лютой ненавистью обрушилась не только немецкая, но и иностранная буржуазия.
Нетрудно было понять, что произошло: в то время как акция, проведенная КПГ, встретила сочувствие и поддержку со стороны социал-демократических рабочих и рабочих, входящих в Независимую социал-демократическую партию, многие коммунисты были глубоко возмущены тем, что теперь-де, мол, собираются вести переговоры с теми, которые не только посылали в 1919 году войска против борющихся рабочих и помогали утопить в крови Баварскую советскую республику, но которые сами после подавления капповского путча отблагодарили рабочих... пулями за то, что те защитили их от нападения реакционных банд. К тому же после объединительного партийного съезда в среде коммунистов царило настроение, которое можно было охарактеризовать как своего рода опьянение победой. Под его влиянием многие товарищи потеряли представление о реальной действительности, значительно пор'ёоценивали как собственные силы, так и боевую готовность широких масс трудящихся.
В Объединенной коммунистической партии распространилось мнение, писал в своих воспоминаниях Фриц Гек-керт, что «пришло время отомстить буржуазии и социал-демократии за все удары прошлого». В наличии таких взглядов не было ничего удивительного, если учесть, что в ту пору молодые революционеры повсюду мечтали о наступлении в ближайшее время мировой революции.
Но Клара Цеткии помнила острую внутрипартийную полемику 1919 года, чуть было не поставившую партию на грань катастрофы. Настроения, получившие
И очень скоро ей пришлось убедиться, что своими действиями она лишь нанесла ущерб движению и добилась результатов, противоположных тем, к которым стремилась.
Уже в марте 1921 года Генрих Брандлер, избранный в феврале председателем партии, на заседании расширенного руководства КПГ впервые выступил, не встретив серьезного сопротивления, с теорией, получившей впоследствии название «теории наступления». Клара Цеткин, не являясь более членом ЦК, не могла выступить на этом заседании и вынуждена была ограничиться личной полемикой с Брандлером, оказавшейся безрезультатной.
Через два дня после заседания, 19 марта, реакция начала ту заранее и тщательно подготовленную провокацию, которая до сего дня сохранилась в памяти рабочих Лёйны и Мансфельда.
Сильно вооруженные полицейские отряды заняли весь Среднегерманский промышленный район. Еще до того,1 как вспыхнувшая в Мансфельде всеобщая забастовка охватила всю Среднюю Германию, дело дошло до столкновений с полицией, и 28 марта доведенные до крайности рабочие Мансфельда взялись за оружие. Вступили в борьбу и рабочие заводов Лёйна.
ЦК Объединенной коммунистической партии не был готов к борьбе столь большого масштаба и не имел опыта в руководстве ею. Он призвал рабочих страны не к солидар-пости с рабочими Мансфельда в защите ими своих демократических прав, а к всеобщей забастовке, целью которой должно было явиться свержение правительства.
Рабочий класс в целом не был готов следовать за этим лозунгом, который облегчил распространение влияния анархиствующих элементов на борьбу в Среднегерманском промышленном районе. Таким образом, рабочие и Мансфельде и Лёйпе оказались изолированными и, несмотря на героическое сопротивление, потерпели тяжелое поражение.
Буржуазия мстила свирепо и беспощадно. Немедленно начались жестокие пытки и массовые расстрелы. Огромное число людей было брошено в тюрьмы, заключенные содержались в условиях, вызывавших всеобщее возмущение.
Эти события вызвали в Кларе чувство возмущения, гнева, боли, обострявшееся поведением партийного руководства. Потерпев тяжелое поражение от промышленных магнатов и юнкеров, оно не только не извлекло никаких уроков, но, более того, пыталось представить его как успех.
Фриц Геккерт пишет в своих воспоминаниях: «Вначале мы думали, что поражение в Средней Германии играет второстепенную роль и в конечном счете приведет даже к усилению нашер. партии. Этот свой взгляд мы обосновывали в сборнике под названием «Теория наступления»: поскольку наша партия теперь является подлинно массовой партией германского пролетариата, мы, мол, обязаны сами «всюду находить врага и наносить ему удары»».
В этих условиях Кларе Цеткин, надо полагать, пришлось провести немало жарких дискуссий, пока удалось добиться согласия на то, чтобы на заседании ЦК 7 и 8 апреля кроме доклада председателя партии Генриха Бранд-лера был заслушан и ее содоклад об итогах мартовских событий.