Заседание рейхстага объявляю открытым
Шрифт:
Таким образом, у Клары имелись основания для оптимизма, особенпо потому, что она вповь составляла одно целое со своими товарищами и вместе с ними могла бороться за создание единого фронта. Со свойственным ей революционным подъемом Клара Цеткин выступила перед делегатами съезда и подробно рассказала о решениях Третьего конгресса Коминтерна, которые предстояло проводить в жизнь.
Решительно выступала она против тех лидеров независимых социал-демократов, которые, после того как Третий конгресс Коминтерна отверг «теорию наступления», пытались доказать, что его решения являются якобы отказом коммунистов от борьбы за пролетарскую революцию. Между тем эти лидеры, заявила Клара Цеткин, видят свою задачу в том, чтобы наладить капиталистическую экономику, даже ценой величайших
Совершенно четко Клара разъяснила рабочим, что рабочая партия никогда не может выступать в роли врача у постели тяжелобольного капитализма.
«Капитализм объективно свою игру уже проиграл. Он наталкивается на барьеры, созданные им самим, его собственной сутью, и не может выйти из состояния упадка. Он делает попытки справиться с положением за счет усиления эксплуатации и еще большего порабощения пролетариата. В его агонии могут наступать перерывы. Однако... Пролетарии, не дайте себя обмануть, если порой будет казаться, что агонизирующий капитализм вновь укрепляется. Для вас в вашей революционной борьбе никогда не должно быть перерыва...»
Это отнюдь не означает, сказала она далее, вновь возвращаясь к «теории наступления», что мы любой ценой за революцию. «Да,— заявила Клара,— революцию делают люди, пролетарии должны совершить революцию, если не хотят погибнуть; но они ее делают так, об этом уже сказал Энгельс, как они ее делать должны».
И здесь она высказала еще раз то, в чем за истекшие месяцы так настойчиво убеждала своих товарищей: капиталистический строй не может быть свергнут меньшинством. Это может произойти лишь при условии, что огромная масса трудящихся подготовлена для революции.
Так, Клара Цеткин подчеркнула значение того, что писал В. И. Ленин в «Письме к немецким коммунистам» 14 августа 1921 года в связи с их предстоящим партийным съездом:
«Не терять хладнокровия и выдержки; — систематически исправлять ошибки прошлого; — неуклонно завоевывать большинство среди рабочих масс и в профсоюзах и вне их; — терпеливо строить крепкую и умную коммунистическую партию, способную действительно руководить массами при всех и всяких поворотах событий; — вырабатывать себе стратегию, стоящую на уровне иаилучшей международной стратегии самой «просвещенной» (вековым опытом вообще, «русским опытом» в особенности) передовой буржуазии,— вот что надо делать и вот что будет делать немецкий пролетариат, вот что гарантирует ему победу».
«Теперь, в этот час,— продолжала Клара Цеткин,— речь идет о том, чтобы мы, коммунисты, прочно объединились в партии на основе теории и тактики Третьего Интернационала. Единый фронт Коммунистической партии является предпосылкой того, что мы создадим единый фронт пролетариата».
Если в Москве она говорила, что не может соблюдать партийную дисциплину в тех случаях, когда последняя вступает в противоречие с ее самыми святыми убеждениями,'>т о теперь Клара приветствовала новый представленный на утверждение партийного съезда организационный устав, который в основном базировался на принципах демократического централизма. При этом Цеткин требовала от коммунистов большего, нежели формальное соблюдение дисциплины. И к этому добавила:
«То, в чем мы так нуждаемся, дорогие товарищи, это не просто более четкая, боеспособная организация. Чтобы
осуществить на практике наши планы, нам нужна организаторская работа каждого отдельного коммуниста. Такая организованная, планомерно построенная работа каждого члена организации, направленная на осуществление революционной цели, есть предпосылка того, что мы сумеем реализовать главные положения нашей тактики, о принципах которой была достигнута договоренность в Москве. А именно: идти в гущу масс, их революционизировать, сделать их своими спутниками и соратниками. Но нам не удастся достичь этого только методами разъяснительной агитации, необходима кропотливая работа, нужно бороться вместе с массами постоянно, изо дня в день, связывая эту борьбу с мелкими повседневными нуждами и требованиями рабочих.
Мы,
Клара Цеткин откровенно и чистосердечно рассказала о собственных ошибках. В ее признании партийной дисциплины уже содержались элементы самокритики, значительно превосходившей ту, которую она проявила в Москве. Это говорило о большом влиянии, какое оказали на нее беседы с В. И. Лениным и дискуссия на конгрессе Интернационала. Так же самокритично оценила она свое отношение к «мартовским выступлениям». Клара повторила то, что В. И. Ленин разъяснял и конгрессу, и лично ей: эти бои, в ходе которых рабочие героически защищались, были, несмотря на ошибки руководства, крупным шагом вперед.
«С этим согласилась также и я,— сказала Клара,— не для того, как думали некоторые мои друзья, чтобы достйчь компромисса. Нет, с течением времени я сама убедилась в том, что «мартовские выступления», несмотря ни на что, были прогрессивными. Они представляли собой шаг вперед, поскольку это была борьба пролетариев, рабочих. Такая борьба представляла собой прогресс, я это признаю. Это был мятеж против состояния застоя и настроений пассивности, которые, к сожалению, под влиянием сложившейся ситуации, овладели рабочим классом. «Мартовские выступления» явились шагом вперед, ибо восстание пролетариев было здоровой реакцией против все еще продолжающегося господства той старой социал-демократической муштры, согласно которой единственно истинной и единственно допустимой является борьба только законными средствами, от революционной же борьбы надлежит отказаться...
Я приветствую также как явление прогрессивное, что в самой партии была проявлена воля от пропаганды перейти к действиям... Поэтому, товарищи, я признаю «мартовские выступления» прогрессивными».
Свою речь Клара Цеткин закончила следующими словами:
«Перед нами гигантские задачи как экономического, так и политического характера, задачи как внутригерманской, так и международной политики пролетариата. Они ставят нас, коммунистов, а также немецких пролетариев лицом к лицу не только с нашей собственной вооруженной до зубов буржуазией, мы оказываемся лицом к лицу со всей шайкой эксплуататоров, с контрреволюционными силами всего мира. Ибо эти силы поняли то, чего пролетариат еще не понимает: они осознали необходимость укреплять свою солидарность, основанную на общности их интересов. Начнем же, товарищи, с того, что этому фронту контрреволюции мы сознательно и самоотверженно противопоставим прочный, единый, сплоченный фронт коммунистической партии и тем самым всего немецкого пролетариата. Это будет фронт коммунистической партии, усвоившей великую тактическую мудрость, почерпнутую не только из теории, а из собственного кровавого, богатого жертвами опыта, диктующего необходимость постоянного соединения смелого дерзания, направленного на достижение конечной цели, и трезвого расчета, учитывающего конкретное соотноше-пиа,.сил в каждый данный момент.
Если нам это удастся — а при наличии доброй воли это должно удаться,— мы выйдем из пережитого нами тяжелого кризиса еще более сильными, целеустремленными, лучше знающими дорогу, лучше вооруженными для новых боев».
Гром аплодисментов, которым, как отмечено в протоколе заседания, делегаты встретили ее речь, был вызван, надо полагать, не только политическими выводами, касающимися стоящих перед партией задач. Он относился также к поведению старой коммунистки, вся жизнь которой была образцом того, как должен вести себя коммунист. И все дальнейшее поведение Клары Цеткин свидетельствовало: она хорошо усвоила, что такое партийпая дисциплина в ленинском понимании этого слова. Клара голосовала за резолюцию, хотя была не согласна с некоторыми пунктами резолюции, особенно направленными против Пауля Леви (она к тому времени полностью еще не осознала, что Леви стал врагом партии).