Заседание рейхстага объявляю открытым

Дорнеманн Луиза

Министр внутренних дел Баварии фоп Фелич выступил с подстрекательской речью, направленной против социалистического женского движения. Речь послужила сигналом к пачалу волны преследований в Баварии. За Феличем последовал прусский министр граф Ойленбург, издавший указ, обязывавший высших государственных чиновников и начальников окружных управлений принять меры к пресечению деятельности социал-демократов. Особое внимание властей обращалось на пролетарское женское движение.

Волна преследований пролетарского женского движения, начавшаяся в этих двух крупнейших землях, прокатилась по всей Германии и приняла огромные масштабы.

Будут ли социалистки

бороться, примут ли вызов? В этом Клара не сомневалась ни минуты. Разве не стремились они в партию, единственную понимающую их нужды и защищающую их против эксплуататоров? Разве не закалила их жизнь, жизнь подлинных пролетариев? Разве во время действия закона против социалистов не показали они, из какого теста сделаны? Да, Клара уверена: они будут бороться, если будет знамя, вокруг которого социалисты смогут сплотить свои ряды, и вожак, указывающий путь.

Знаменем этим станет «Гляйхайт», а вожаком Клара Цеткин, и, каким бы горячим ни оказался грядущий бой, она пойдет впереди.

«Мы решительно требуем для женщин полного права создавать свои общества и посещать политические собрания!»— писала она в «Гляйхайт» после того, как Фелич произнес свою речь. В передовой статье Цеткин бесстрашно расправилась с высокопоставленным чиновником. Одновременно она призвала социалисток оказать поддержку социал-демократической фракции рейхстага, которая в проект предложений о праве проведения собраний и создания союзов включила пункт о политических правах женщин.

Прусскому графу Цеткин ответила в «Гляйхайт» 13 де-1<абря 1893 года:

«Господин министр, высшие чиновники и начальники окружных управлений вместе с подпевающим хором «благонамеренных» впредь будут иметь еще больше оснований сокрушаться по поводу того, что социализм все глубже проникает в гущу женских пролетарских масс. Ибо эти слои населения будут втягиваться в социалистическое движение со все большей, непреодолимой силой по мере того, как будут развиваться экономика, обостряться классовые противоречия между имущими классами и пролетариями, а трудящиеся женщины все болезненнее ощущать гнет капиталистического строя; свое активное участие в борьбе рабочего класса они станут рассматривать как настоятель-. ную необходимость... Можно быть министром и... оказаться на ложном пути».

«Женщинам,

школьникам и ученикам...»

Эссен, Штральзунд, Нюрнберг, Фюрт, Мюнхен, Рейнская область, Тюрингия, Саксония — преследования, запреты, роспуск собраний, ликвидация союзов, судебные процессы, тюрьма. Постоянные полицейские репрессии и продолжающиеся на протяжении ряда лет гонения на газету «Гляйхайт» требовали от Клары Цеткин огромного мужества, энергии и находчивости, чтобы каждый раз вместе со своими ближайшими помощницами находить выход из труднейших положений, закалили ее боеспособность, укрепили волю к победе.

Враждебные силы поставили перед собой задачу задушить молодое пролетарское женское движение. Реакция, которая и после отмены чрезвычайного антисоциалистического закона не отказалась от своих планов, направленных против социал-демократической партии, еще менее была склонна допустить беспрепятственное развитие социалистического женского движения. Согласно старому прусскому закону о союзах и обществах, было запрещено принимать в эти организации женщин и учащихся. Они не могли присутствовать на собраниях и заседаниях, где обсуждались политические вопросы.

Аналогичные законы и постановления действовали в большинстве германских земель.

Правда, против буржуазных женских союзов они почти пе применялись. Ведь эти организации официально объявляли себя стоящими вне политики. Да и кому пришло бы в голову обвинять в «политической деятельности» так называемые отечественные женские союзы, которые всеми имеющимися в их распоряжении средствами, в том числе путем материального и морального воздействия, помогали распространению шовинизма, всячески возвеличивали кайзера, рейх и армию. Так, на рубеже нового века Всеобщий союз немецких женщин обратился к женщинам с призывом организовать сбор средств на постройку германского военного флота, а буржуазные женские организации всячески поддерживали и восхваляли германский колониализм. Они сохраняли верность кайзеру и рейху, были зачислены в разряд «благонамеренных», и, конечно, никто их не трогал.

Зато на социалисток закон обрушивался со всей жестокостью. Он открывал безграничные возможности для расправы реакции с прогрессивным движением. Действительно, чего только нельзя подвести под «политическое выступление»! Каких только издевательств не придумывала кайзеровская полиция! Они были столь многочисленны и применялись с такой необычайной «изобретательностью», что Клара Цеткин ввела в «Гляйхайт» специальную постоянную рубрику: «Как власти воюют с пролетарскими женщинами» .

Представители власти не ограничивались тем, что запрещали женские агитационные комиссии, социалистические объединения женщин и налагали штраф на активных деятельниц этих организаций. В Оттензепе, Нюрнберге и многих других городах перед судом предстали целые женские союзы. С профсоюзных собраний женщин удаляли силой. Разве не совершали политического преступления портнихи и портные, когда опи собирались вместе, чтобы поговорить

6 Луиза Дорнемани

об условиях оплаты своего труда? Или рабочие и работницы табачной и кожевенной промышленности, желающие побеседовать на ту же тему? Рабочим запретили даже собираться на танцевальные вечера, ибо в них должны были принимать участие женщины. В Магдебурге, например, женщины не могли посещать театральные представления, организуемые рабочими. В районе Берлина Вейсензее власти дошли до того, что запретили устроенный социал-демократами рождественский вечер с раздачей подарков, так как на нем должны были находиться и женщины. Действительно, зачем работницам танцевальные вечера или театр? А женам «красных» и вовсе пе пристало устраивать вечера и раздавать своим детям рождественские подарки!

Запреты на проведение женских собраний сыпались как из рога изобилия. Партия или профсоюзы добивались организации агитационных мероприятий для жепщии в тяжелой борьбе, которую вели женщины-организаторы собраний, женщины-докладчики, женщины — участницы собраний. Каждому такому мероприятию предшествовали бесконечные переговоры с властями. Представителей рабочих подвергали всяческим оскорблениям. Власти ставили множество предварительных условий. Как только на трибуну выходила докладчица, появлялся полицейский, и собрание закрывалось. Часто полиция так запугивала хозяипа кафе или пивной, что он отказывался предоставить свое помещение для проведения рабочего собрания. В результате добрая половина намеченных собраний, а то и больше оказывались сорванными. Если докладчице и удавалось выступить, это происходило под бдительным оком полиции. Одно неосторожное или просто не понравившееся полицейскому стражу слово — и он надевал на голову каску. Это означало, что собрание закрывается. Как правило, после этого докладчица представала перед судом в качестве обвиняемой.