Заседание рейхстага объявляю открытым

Дорнеманн Луиза

Проект директивной инструкции был принят женской конференцией, а затем утвержден партийным съездом в Майнце. Центральным доверенным лицом была избрана Оттилия Баадер. Благодаря ее энергичной деятельности, которую она проводила в тесном контакте с Кларой Цеткин, число женщин — доверенных лиц быстро росло, и движение ширилось.

Для социалисток представлялось особенно важным найти новые пути для усиления своего влияния на массы трудящихся женщин, так как с обострением классовых противоречий повысилось сознание многих женщин из среды пролетариата. Однако завоевать авторитет среди широких масс трудящихся женщин, проникнуть на предприятия было отнюдь не легко.

— Установите на заводе или фабрике теплые, дружеские отношения с одной из

работниц,— советовала активисткам Клара Цеткин,— попросите, пусть она поговорит со своими приятельницами. На этой основе стройте систематическую агитационную работу. Организуйте затем собрание работниц всего предприятия. Пусть вас не смущает, если вначале на ваш призыв откликнутся лишь немногие. Действуйте дальше.

И социалистки направлялись на предприятия и в дома рабочих, беседовали с их женами. Они применяли советы й методы, рекомендуемые Кларой Цеткин, находили новые формы и приемы агитационной деятельности. При активной помощи многих партийных функционеров расширялась агитация среди работниц. В Лейпциге и Берлине были создапы специальные комиссии, куда работницы могли прийти со своими заботами и трудностями за советом.

Но искусству агитации надо было учиться. Использовались разнообразные виды обучения женщин-активисток этому важному делу. Возпикли кружки, проводились так называемые вечера чтения, на которых женщины изучали основы марксизма и программу партии, обсуждали наиболее злободневные вопросы, знакомились с произведениями литературы и искусства.

Об эффективности этой работы, в частности, может свидетельствовать тот факт, что в 1902 году среди 3,5 миллиона граждан, подписавшихся под подготовленной социал-демократической партией для передачи правительственным органам жалобой на непомерный рост цен па продукты питания, были сотни тысяч женщин.

Клара Цеткин испытывала чувство удовлетворения подъемом социалистического женского движения, особепно когда в 1903 году вспыхнула историческая забастовка ткачей в Криммичау, боровшихся за десятичасовой рабочий день и повышение заработной платы на 10 процентов. Бастовали 9 тысяч рабочих и работниц. Им противостояли все крупнейшие предприниматели и реакционнейший государственный аппарат.

В этой забастовке, первой в серии круппых стачек, с которыми немецкий рабочий класс выступил против монополистического капитала в то время, тон явно задавали женщины. Они входили в состав забастовочных комитетов, принимали активное участие в собраниях, где обсуждался вопрос о прекращении работы на предприятиях, Дежурили в пикетах забастовщиков. Когда пикеты были запрещены, женщины дефилировали с детскими коля-снами у заводских ворот, помогали подкарауливать и перехватывать штрейкбрехеров, спорили с ними, распространяли листовки. И все это они делали несмотря на то, что в Криммичау со всей Саксонии была стянута целая армия жандармов.

Более того: когда проводить в Криммичау собрания и митинги стало невозможно, женщины, плохо одетые, в рваной обуви, шли, невзирая на холод и снег, вместе с мужчинами за многие километры в Тюрингию. Подлинные наследницы лионских ткачих, которыми так восхищалась Клара Цеткин!

Клара Цеткин всегда оказывалась на самом важном участке, где надо было продемонстрировать солидарность с рабочими и работницами, борющимися за свои справедливые требования. Но не было, пожалуй, другой забастовки, с которой она была бы так тесно связана, как эта. В ходе ее немецкие работницы впервые показали, что и они умеют по-настоящему бороться. На протяжении почти четырех месяцев, в течение которых длилась забастовка, не было ни одного вышедшего из печати номера «Гляй-хайт», в котором не отдавалась бы дань мужеству забастовщиков, где бы они не ставились в пример и не пригвождались к позорному столбу предприниматели за их низкое и подлое поведение по отношению к текстильщикам Криммичау и прежде всего где бы не содержался призыв к солидарности. Причем все это делалось с такой теплотой и задушевностью, что каждый чувствовал: Клара Цеткин сердцем и душой вместе с рабочими и работницами Криммичау.

И ее

призыв был услышан. Об этом также повествуется на страницах «Гляйхайт». Социалистки были в первых рядах тех, кто проявил великодушие и самоотверженность и пришел на помощь бастующим. Во имя солидарности, отказывая себе в самом необходимом, они отдавали последний пфенниг, готовили для семей бастующих рождественские подарки.

Чтобы ознакомиться с положением на месте и встретиться с бастующими работницами, Клара Цеткин отправилась в Криммичау. Было это в сентябре 1903 года, после Дрезденского съезда социал-демократической партии. О собрании, состоявшемся тогда в «Одеуме», на котором присутствовали преимущественно работницы, в Кримми-чау помнят до сих пор. Посещение этого небольшого городка саксонских ткачей, колыбели пролетарского женского движения, произвело большое впечатление и на Клару, тем более что она встретила здесь некоторых соратников Августа Бебеля и Юлиуса Моттелера.

Надо полагать, эта поездка сыграла также известную роль и в том, что через несколько лет Клара Цеткин вместе с Моттелером написала о женщинах, действовавших тогда в Криммичау.

Когда теряешь старых товарищей

Действовать более эффективно, противопоставить власти мопополий и милитаристов свое растущее влияние в массах — этого требовала Клара Цеткин от всех членов партии. Однако если прогресс социалистического женского движения на рубеже века ее радовал, то работа в самой партии — а она занимала в жизни Клары все более значительное место — удовлетворяла ее в меньшей степени. В то время в рядах социал-демократов получила хождение ревизионистская теория Бернштейна, и борьба с ней оказалась значительно труднее, чем это вначале предполагала Клара.

Эдуард Бернштейн требовал ревизии марксизма, отказа социал-демократии от учения о пролетарской революции и диктатуре пролетариата, так как в новых условиях классовой борьбы оно, мол, устарело. При этом оп ссылался на ряд явлений в сфере экономики, возникающих в эпоху монополистического капитализма, таких, как возрастающая гибкость кредита, рост транспорта, появление картелей и трестов. Бернштейн утверждал, что присущие капитализму внутренние противоречия постепенно сглаживаются, экономические кризисы, являющиеся следствием капиталистического способа производства, должны якобы исчезпуть и — посредством «политической демократизации» капиталистического государства — социализм можно будет осуществить без взятия власти рабочим классом, в рамках существующего капиталистического общества. Средствами для этого, говорил он, являются политическая борьба за социальные реформы, профсоюзная деятель-

ность и создание товариществ и кооперативов. Цель, которую преследовал Бернштейн, заключалась в том, чтобы превратить социал-демократическую партию в буржуазную реформистскую партию. И это в то время, когда классовые противоречия явно обострились и подготовка рабочего класса к пролетарской революции была уже поставлена на повестку дня.

Внутри партии теория Бернштейна встретила сильное сопротивление всех революционных сил. Вокруг Бернштейна группировались все старые и новые оппортунисты в социал-демократии, радуясь, что под свою политику компромиссов они могут теперь подвести теоретическую базу. И несмотря па то что круг ревизионистов вначале не был большим, его влияние было довольно значительным, так как к нему принадлежали ряд депутатов, журналистов, руководящих деятелей профсоюзов.

Горячую поддержку теории Бернштейна оказала монополистическая буржуазия, которая всячески поощряла ревизионистов, а в своей прессе помещала статьи, авторы которых ликующе возвещали миру о том, как «линяет социал-демократия». Более того, ревизионизм постепенно нашел отклик и питательную среду у созданной стараниями монополистов рабочей аристократии, среди представителей тех слоев рабочего класса, которые были поставлены концернами в лучшие, привилегированные условия и оказались весьма восприимчивыми к мелкобуржуазной идеологии.