Заседание рейхстага объявляю открытым

Дорнеманн Луиза

Поэтому я придерживаюсь того мнения, что мы, оставляя за собой свободу принципиальной, бескомпромиссной критики, пока должны оставаться в Независимой социал-демократической партии. Тальхаймер и Рюк (руководители группы «Союз Спартака» в Штутгарте.— Прим, автора) были за немедленное отделение. Они хотели уже сегодня учредить самостоятельную партию. Они заявили, что убеждены и на основании определенных косвенных доказательств пришли к выводу, что и ты за немедленное образование самостоятельной партии. Я сказала им, что не могу в это поверить. У мепя состоялся с ними большой и бурный разговор, который, однако, не смог привести к изменению пх позиции. Я сказала им, что мои убеждения не позволяют мне теперь

принять участие в отделении, но что я — во избежание кривотолков и чтобы не очутиться в ложном положении — должна буду отказаться от руководства редакцией женской газеты. Спустя несколько дней я беседовала с тобой и облегченно вздохнула, узнав, что ты и Лео (Иогихес.— Прим, автора) разделяете мои взгляды. Было бы самым печальным в моей полной горестей жизни, если бы в этот решающий час и в этом решающем вопросе я должна была бы от тебя отдалиться. Теперь, ко^да мне многое в самой себе стало ясным и ушел прежний внутренний разлад, я попытаюсь в меру моих сил начать действовать. Я хочу, насколько мне позволит состояние здоровья, участвовать в политической жизни штутгартской группы «Спартак» и соответственно нашим принципиальным взглядам выступать на общественной арене... Через женскую газету я могу воздействовать лишь па руководящую элиту в женской среде. Важно также и это, но представляется делом исключительной важности, чтобы мы могли охватить непосредственно широкие массы пролетарских женщин...»

Клара Цеткин излагает затем ряд предложений, связанных с организацией этой работы, приобретавшей большое значение. Массы женщин активно участвовали в борьбе, которая велась в последние годы, потом в Ноябрьской революции. Они могли бы также оказать огромное влияние на возвращающихся домой солдат. Клара предлагает распространять листовки и организовать издание массовой газеты для женщин, освещающей их положение и трудности, возникающие в связи с демобилизацией из армии большого количества людей: как обеспечить семью, как бороться с безработицей. Она просит своего друга^– помочь ей советом, указанием.

Потом рассказывает о своей семье. Оба сына возвратились с фронта больными, муж с тяжелой болезнью сердца находится в больнице.

«Ты знаешь без слов, что пришлось мне испытать в эти недели и как я страдаю. В субботу я вместе с солдатами делала революцию. Воскресенье прошло в бесконечных заседаниях, безрезультатных и бесплодных. В понедельник я была в лагере военнопленных в Ульме, чтобы кое-что этим беднягам объяснить и их успокоить. Боялись, что они захотят совершить побег, и военные власти были полны решимости любое «сопротивление» подавить пулеметами. Я произнесла пять речей: перед французами, итальянцами, румынами, сербами, русскими, а также перед немецкой караульной командой. Иностранцы были счастливы и благодарили. Русские сердечно меня приветствовали и в моем лице выразили благодарность революционному немецкому народу.

В тот же день еще два моих коротких выступления: в Ульме на Мюнстерплатц и в Гёппингене на улице рядом с ярмарочными балаганами. Домой пришла смертельно усталая и охрипшая.

Вчера состоялось многолюдное женское собрание, организованное семнадцатью женскими организациями, к сожалению, среди них несколько весьма реакционных. Публика собралась преимущественно буржуазная. Несмотря на представляемые мной взгляды, мое выступление было встречено с одобрением, но я научена опытом мало придавать значения мимолетным проявлениям одобрения.

К сожалению, наши люди до сих пор почти ничего не сделали для того, чтобы активизировать работу среди женщин, просветить их, ведь они будут избирать рабочие Советы. Боюсь, результаты выборов окажутся плачевными...

Роза, моя самая дорогая и любимая, с нетерпением ожидаю твоего ответа. О множестве вещей, о которых хотелось бы беседовать с тобой

до бесконечности, я умалчиваю. Прижимаю тебя крепко, крепко к своему сердцу. Твоя Клара.

Привет всем, особенно Карлу и Лео».

Это единственное дошедшее до нас письмо Клары Цеткин Розе Люксембург, написанное в дни Ноябрьской революции, проделало зловещий, мрачный путь. Один из офицеров-конногвардейцев мотопехотной дивизии, той воинской части, к которой принадлежали убийцы Карла Либкнехта и Розы Люксембург, вынул его из сумочки Розы — как «сувенир» — и сохранил. 1 мая 1969 года опр было опубликовано в газете социал-демократов ФРГ «Форвертс».

Это письмо положило начало оживленному обмену мнениями и тесному сотрудничеству между Кларой Цеткин и ее берлинскими друзьями.

18 ноября Роза Люксембург смогла наконец написать своему другу первое письмо.

«18 ноября 1918 года.

Мой адрес: Берлин, отель «Мольтке».

Моя самая дорогая, очень спешу и потому пишу всего несколько строк. С той минуты, как я сошла с поезда, я еще не побывала в собственной квартире. Все время до вчерашнего дня было бесконечно много беготни и забот, касающихся «Роте фане». Выйдет газета или не выйдет? Вокруг этого велась борьба с утра до поздней ночи. Наконец газета вышла. По отношению к ней тебе следует набраться терпения, в техническом отношении она еще не на высоте, все это постепенно наладится. В первую очередь меня интересует твое мнение по поводу содержания. У меня такое чувство, что мы будем работать полностью согласованно, и это делает меня счастливой. Все мои мысли и сердце с тобой. Если бы я могла вырваться к тебе хоть на один день!.. Пока что письма ко мне отправляй срочной почтой. Твою статью ожидаю с огромным нетерпением. Пиши очень кратко! Не загружай себя чрезмерной работой. Статью, подписанную тобой, мы хотели бы получить как можно быстрее. Может быть, это будет статья по женскому вопросу, теперь это так важно, а в этом никто из нас ничего не понимает.

Моя самая дорогая, тороплюсь, тысяча приветов, крепко обнимаю. Твоя Р.».

Легко представить себе, как счастлива была Клара, получив это письмо, первое, написанное ее другом по освобождении из тюрьмы!

В тот же день из Берлина была послана еще и телеграмма: «Немедленно вышли для «Роте фане» небольшую статейку за твоей подписью. Тема любая. Желательно о женщинах. Тысяча сердечных приветов. Роза. Отель «Мольтке»».

Через три дня последовала новая телеграмма: «Огромное спасибо за письмо и статью. С твоей точкой зрения полностью согласна... Сердечный привет. Роза».

Посланная Кларой статья, озаглавленная «Революция и женщины», 22 ноября была напечатана в «Роте фане». Верная взглядам, которые она излагала в письмо к другу, Клара обращается к женщинам, предостерегает их против собирающейся с силами контрреволюции, пытающейся средствами открытого террора, а также лицемерными фразами о «демократически» избранном национальном собрании лишить рабочий класс завоеваний Ноябрьской революции. Цеткин требует, чтобы рабочие боролись за продолжение революции и не позволили себя обмануть.

«Требование национального учредительного собрания для всего рейха и отдельных федеральных государств есть не что иное, как фиговый листок для наступления, преследующего цель отвоевать политическую власть для правящих классов. Разделение политической власти между всеми слоями и классами всего народа — насколько это внешне звучит бесхитростно и идеально, как справедливо и демократично!

Однако в овечьей шкуре скрывается волк... Разделение власти между рабочим классом и буржуазией всегда заканчивается классовым господством буржуазии — пусть иногда прикрытой и слегка смягченной, но всегда — классовой диктатурой имущих и эксплуатирующих...