Заставь богов смеяться

Власова Ксения

Солнце уже скрылось за горизонтом, и на улице сгустились сумерки, из-за чего весь зал погрузился в таинственный полумрак. Мрачную обстановку разбавлял слабый свет, исходящий от танцующих язычков пламени в небольших каменных чашках, в которые вместе с ароматическими маслами был добавлен мох, пропитанный, очевидно, неким горючим веществом. Чаши стояли на массивных треножниках и исполняли роль восковых свечей. Освещение эти прародители канделябров давали неплохое, но Эмили все равно приходилось напрягать зрение, чтобы рассмотреть гостей.

На самом деле определение «скромный пир» не подходило торжественному приему, который Эмили сейчас

наблюдала. Во всю длину огромного зала растянулся длинный стол, по обе стороны от которого сидели жертвы, их родственники и просто влиятельные люди дворца. Эмили отметила, что стол, вполне ожидаемо, возглавляет царь Эгей, по правую руку от него расположилась женщина потрясающей красоты — его жена Медея, а по левую — царский советник. Тесей скромно затесался в компанию людей, предназначенных в качестве живой дани Минотавру, и, соответственно, занял место, конечно, не в самом конце, поближе к выходу, но все же достаточно далеко от своего отца.

«Впрочем, имеет ли право незаконнорождённый сын рассчитывать на большее?», — меланхолично подумала Эмили.

Торжественные речи, наполненные пафосом, уже отзвучали и все приглашенные на пиршество погрузились в гастрономическое удовольствие, отдавая должное ужину и вину, которого было в избытке. Поначалу робкие перешептывания все смелее разрезали тишину, пока говор людей не стал похож на монотонный гул. Эмили внимательно прислушивалась к тому, что говорят ее соседи, не потому что действительно надеялась получить какую-то информацию, а просто в силу привычки, вбитой в нее за годы работы с Аллистером. Тот любил повторять, что за шелухой слов может скрываться кусочек паззла, важность которого понимаешь не сразу.

— Так значит, Тесей и правда рассчитывает одолеть это чудовище?

— Говорят, да. Он даже взял с собой два паруса — белый и черный. В случае победы Тесей обещал прийти под белым парусом, чтобы возвестить всех о своей победе.

— Отважный юноша… Жаль, что он погибнет.

— Кто знает планы Богов? Ты слышал, что во время путешествия в Афины, Тесей одолел нескольких кровожадных разбойников. А ведь эти бандиты держали в ужасе всю округу!

— Да ну?

— Точно тебе говорю! Я сам слышал, что…

— Бриг, — тихо позвала Кэролайн, и Эмили пришлось оторваться от подслушивания чужого разговора. — Ревность не гложет?

Кэролайн кивнула куда-то в сторону, и Эмили прищурилась, пытаясь понять, о чем идет речь.

Она не сразу разглядела Уолта, сидящего поодаль от них. С ним она еще в самом начале ужина обменялась молчаливыми взглядами. В глазах друга Эмили сразу уловила облегчение от того, что с ней все в порядке, а сама операция продвигается в нужном русле. После этого Эмили на какое-то время позабыла об Уолте, сосредоточившись на ближайших соседях по столу. Поэтому Эмили не сразу поняла, на что намекает Кэролайн. Понадобилась пару минут, прежде чем она сообразила что имеет в виду ее напарница. Медея кидала многозначительные взгляды на Уолта. Казалось, еще немного и ее жгучие черные глаза, ярко сиявшие из-за жирно нанесенной подводки, прожгут его лоб насквозь. Ее друг явно нервничал от такого пристального внимания и старался его игнорировать, но безуспешно. Медея действительно была редкой красавицей с оливковой кожей, правильными чертами лица, большими глазами — омутами и длинными темными волосами, в которые были вплетены золотые нити, струящиеся по всей длине локонов и обрамляющие голову на манер короны.

В хитоне из дорогой ткани Медея держалась с достоинством истинной царицы, и возраст только придавал перчинку ее красоте. Да и не выглядела Медея на свои годы, которых, если Эмили не путала, набежало не так уж много — чуть больше тридцати. А вот Эгей с обильной сединой в волосах, усталостью в глазах и обрюзгшим телом смотрелся на фоне своей жены стариком.

Эмили нахмурилась, но дело было не в ревности. Ее беспокоил интерес Медеи — опытной интриганки, снискавшей славу колдуньи. Хорошо, если дело только в расшалившихся гормонах и игривом настроении царицы. А что если за этим стоит нечто большее? Пока Эмили судорожно вспоминала, доходили ли до ее ушей какие-нибудь слухи о легкомысленном поведении жены Эгея, сама Медея, шепнув что-то мужу, медленно встала из-за стола и, одаривая гостей мимолётными улыбками, не спеша покинула зал.

Эмили с облегчением перевела дух. Проигнорировав вопрошающий взгляд Кэролайн, она снова сосредоточилась на разговоре своих соседей, но ненадолго. Ее вновь отвлекли.

— Бриг, практикуете свободные отношения? — Голос Кэролайн сочился ехидством, но вместе с тем в нем слышались легкое удивление, толика возмущения и… боль.

Эмили вновь посмотрела в сторону Уолта и не нашла его глазами. Она заозиралась, но почти сразу поняла, что ищет не там. Эмили перевела взгляд на дверь и успела заметить мелькнувшую в проеме спину друга.

«Кажется, он куда-то спешит. Или к кому-то», — отстраненно подумала она.

Эмили вздохнула и резко повернулась к Кэролайн. Та все еще ждала ответа.

— Не лезь не в свое дело, Морган, — отрезала она и жестко добавила: — Я пока лишь предупреждаю…

Та фыркнула и безразлично повела плечом. Хрупкий мир между ними снова был разрушен.

«Человеческие отношения — самая непредсказуемая вещь на свете», — горько подумала Эмили, сама не до конца понимая, к кому именно относятся ее слова.

Спустя еще полчаса торжественный ужин в честь жертв, предназначенных Минотавру, был окончен. Уже готовый к отплытию корабль дожидался на пристани, о чем и сообщил Эгей в своей финальной короткой речи, потонувшей в плаче и причитаниях. Эмили, прикрыв глаза, подумала, что путешествие на Крит будет долгим…

***

Корабль сложно было назвать быстроходным. Эгей, наслышанный о вспыльчивом характере Миноса, предпочел лишний раз не давать тому повода для гнева, а потому отказался от идеи отправить живую дань на триреме, известной своей быстротой, маневренностью и… боевыми характеристиками. Опасаясь реакции Миноса, когда тот увидит афинский военный корабль, входящий в его порт, Эгей распорядился использовать для путешествия на Крит небольшое торговое судно. Именно поэтому добираться до Крита Тесею предстояло дольше, чем кому-то другому, но Эгей решил не рисковать почем зря.

Эмили перевернулась с боку на бок и тяжело вздохнула — в трюме было душно и жарко, и в темноте ей казалось, что к тяжелому дыханию ее друзей по несчастью примешивается тихий шорох и едва слышное попискивание.

«Только крыс тут не хватало! — с отвращением подумала она. — Уж лучше бы спали под открытым небом…»

О гостевых каютах можно было только мечтать. Заночевать пришлось в трюме, благо тот был благоустроен под перевозку хрупкого и дорогого товара.

«Забавно. В каком смысле, мы тоже не более чем дорогой товар».