Застава на Аргуни
Шрифт:
Немного сказал полковник Накамуре, но проведение в жизнь его инструкций потребует огромных сил, мужества, хитрости, сноровки. Кто может поручиться, что десятки лучших агентов не останутся в руках советских пограничников, не сложат головы вот на этих таежных сопках?
То ли от неприятных размышлений, то ли от холода майор зябко поежился, втянул голову в воротник меховой куртки, подумал: «Обратно на катере не проскочить. Аргунь через неделю станет намертво. Придется возвращаться верхом…»
Чтобы отвлечься от нахлынувших мыслей, Накамура закурил.
— Курите, Сози.
Польщенный вниманием офицера,
— Откуда родом, Сози? — спросил майор, щурясь.
— Город Вакамацу, префектура Фукусима.
— О, мы, оказывается, почти земляки, — удивился Накамура. Очки его блеснули. — Я из Ямагата!
— Красивый город, — восхищенно заметил моторист, выводя катер из протоки. — Последний раз я побывал в нем вскоре после начала войны на Океане. Как там цветет сакура! — Он молитвенно закатил глаза.
— Да, сакура там несравненна, — мечтательно подтвердил Накамура. — Надо видеть сказочные сады, улицы, запорошенные лепестками, словно хлопьями снега! Такова вся Дай Ниппон — наша с вами родина — в дни цветения вишни. Как бы я сейчас хотел пройти с обнаженной головой под дождем непорочных лепестков сакуры!
Накамура задумался, а потом тихонько запел старинную песню о сакуре, о самой красивой в мире вишне. Сози выключил мотор и, пустив катер по течению, слушал.
«Пойдем, друг, поищем сакуру и насладимся ее видом!» — звала песня.
— Нет цветка краше сакуры, нет гражданина лучше воина — так гласит старинная пословица. Вдумайтесь, Сози, какой великий смысл таит народная мудрость!
Моторист кивнул головой и включил мотор. Катер рванулся и понесся к показавшемуся вдали японскому кордону.
— Прикажете сделать остановку?
— Нужно спешить. К вечеру мы должны добраться до Уда-хэ.
Козырнув на приветствие поручика, выскочившего на берег, Накамура продолжал:
— Недавно я получил письмо от друга из Бирмы. Оказывается, и там население любит вишню и так же, как у нас, заботливо выращивает ее. На Шанском плато ниппонских воинов встречали юные женщины, украсившие волосы и платья лепестками вишни. В руках они держали цветущие ветки. Теперь, знакомясь с ниппонской культурой и бытом, бирманские женщины учатся делать из сакуры букеты в нашем стиле. Как видите, сакура ныне известна далеко за пределами страны Восходящего Солнца. Будьте уверены, Сози, настанет время, когда и на этих вот берегах, — Накамура сделал широкий жест в сторону русской земли, — и на этих угрюмых берегах зацветет наша сакура!
Моторист поглядел на майора. Должно быть, уловив в этом взгляде недоумение, Накамура подчеркнул:
— Да, да, Сози, будьте уверены… Такое время настанет…
— А как же с климатом? Холодно ведь для сакуры в этих краях? — не утерпел солдат.
— Ничего… Вишня — растение, главным образом, умеренных зон северного полушария… Она хорошо приспосабливается… Как мы, самураи… В ней, наверное, тоже струится священная кровь Ямато…
Сделав такое открытие, Накамура самодовольно засмеялся. Солдат расплылся в почтительной улыбке.
— Насчет священной крови Ямато, Накамура-сан, вы изволили сказать очень правильно, — поддакнул он.
Накамура положил пачку сигарет на панель смотрового стекла и кивнул солдату, давая понять, что между ними вполне дружеские отношения.
Вдруг майор встрепенулся, запрокинул голову вверх. До его слуха
— Наш. Двухмоторный разведчик «Дзэро», — сказал уверенно он, а про себя подумал: «Ниппонские орлы чувствуют себя как дома. Русские даже не обстреливают…»
Катер выписывал замысловатые зигзаги. За кормой оставались фарватерные знаки, китайские и русские острова, деревушки, заставы, кордоны. Накамура внимательно вглядывался в советский берег и удивлялся. Он намеревался разглядеть новые оборонительные сооружения, новые наблюдательные пункты, уловить изменения или хотя бы признаки их, говорящие о системе пограничной охраны противника. Но ничего нового майор заметить не мог.
Русские деревни словно вымерли. Два-три человека, случайно показавшиеся на улице, — вот все, что удалось увидеть за время пути. Еще больше удивило Накамуру безлюдие на заставах. Только в одном распадке разглядел он в бинокль двух пограничников, спускавшихся верхами к Аргуни, да нескольких часовых на наблюдательных вышках. Однако Накамура знал, что за холмиками в горных расщелинах, в чаще прибрежного лозняка, в россыпях камней, в балках и оврагах прячутся советские солдаты. Попробуй сунься — и все мгновенно оживет. Болотная кочка вдруг окажется зеленой фуражкой пограничника, сосенка ощетинится штыком, щебетанье дрозда вмиг смолкнет, и прозвучит сигнал, извещающий об опасности.
Накамура понимал, что это безмолвие и эта пустынность — лишь приманка для неискушенного, наживка на крючок, попасться на который легко, а сорваться трудно.
«Надо усилить нажим, — думал майор. — Не мешало бы затеять солидную операцию… Странные все-таки эти русские… Неужели их разведка ничего не пронюхала о «Кан-Току-Эне»? Ведь уже полтора года длится разработка этого плана, полтора года в штабе командующего Квантунской армией Умедзу идут усиленные приготовления к выступлению против СССР! Не этими ли деревянными блокгаузами они собираются остановить Квантунскую армию?»
Посмеявшись в душе над странностями русских, Накамура закрыл глаза. Ровный гул мотора, легкое покачивание катера убаюкивали, навевали дрему…
На кордон Уда-хэ Накамура прибыл вечером, когда в домах зажглись огни. Его встретил начальник кордона Ван Мин-до и какой-то незнакомый поручик.
— Зачем привели его? — с неудовольствием спросил майор, когда поручик несколько отстал.
— Это наш новый сотрудник, племянник генконсула Сато… Командирован ко мне в помощники.
Накамура промолчал: «Стоит ли связываться с родственниками этой чванливой дипломатической знати? Накляузничает, потом будут ножку ставить на каждом шагу, успевай только спотыкаться».
Привыкший с полуслова понимать старших, начальник кордона подозвал помощника.
— Поручик Такедзири, прикажите фельдфебелю определить на довольствие и ночлег рядового Сози.
— И поставить катер на катки, — подсказал Накамура.
Козырнув, поручик исчез в темноте.
…Зайдя в квартиру, Накамура отстегнул от пояса палаш, сунул под подушку пистолет, выпил стакан содовой и, присаживаясь на диван, спросил:
— Скажите, капитан Ван Мин-до, кто из ваших надежных людей дома? На кого можно рассчитывать в ближайшее время?