Заставлю вспомнить Русь...
Шрифт:
— Согласен с десятским, — коротко ответил Григорий.
— Но разве у этих кораблей не может быть другой цели? Например, разведать водный путь, которым более многочисленный византийский флот поднимется по Днепру и вместе с сухопутной армией начнёт завоевание Руси? Великий князь Игорь собирался напасть на Царьград — Новый Рим отразил его нападение и, желая отплатить той же монетой, решил нанести ответный удар. Возможно такое?
— Нет, — отрезал Григорий. — У Нового Рима попросту нет сил воевать с Русью на её земле. Главная угроза для него не на севере, а на юге, там сосредоточены основные византийские войска под командованием лучших полководцев. Как бы ни была сильна и опасна Русь, между ней и империей простирается море, а до персов и сарацин лишь несколько суточных переходов
— Ты сказал, что в планы Византии не входит большая война с Русью. Возможно, это и так. Но существуют не только большие войны, но и малые. Почему бы империи не начать с Русью череду малых войн, в которых она станет добиваться своей главной цели — захвата Руси — не сразу, а постепенно, шаг за шагом?
— У империи нет денег и войск вести одновременно все войны — на севере и юге. Византия достигла размеров, когда в состоянии лишь защищать свои пределы, но никак не завоёвывать и присоединять к себе новые территории, тем более заморские и населённые таким воинственным и многочисленным народом, как русичи. А череда малых войн требует не меньших средств и людских потерь, чем одна большая.
— Пусть будет так, — согласилась Ольга. — Но разве не могли надоесть императорам постоянные набеги с севера? Почему бы им не попытаться раз и навсегда избавиться от них, преградив русским ладьям путь из Днепра в море, сделав его доступным только для торговых судов? Для этого надобно лишь выстроить в устье Днепра сильную крепость, которая надёжно защитит империю с севера от русских и варяжских морских нападений. А имея такую крепость, можно из года в год простирать своё владычество всё выше по Днепру вплоть до Киева. Кто знает, возможно, с такой целью и явились византийские корабли к Днепру?
— Не думаю, — уверенно заявил Григорий. — Если бы Византия была в состоянии построить крепость, запирающую выход из Днепра в море, она давно возвела бы её, не допустив набегов ни князей Аскольда и Дира, ни князя Олега, ни твоего мужа. Ведь мало построить крепость, в ней необходимо разместить гарнизон, постоянно снабжать припасами, создать условия для нормальной жизни семей обитающих в ней военачальников и присланных чиновников, переселённых простолюдинов. Каким же огромным должен быть гарнизон, чтобы успешно противостоять неизбежным нападениям русов, викингов и кочующих близ Днепра печенегов? Какое число грузовых судов нужно привлечь для бесперебойной доставки в крепость продовольствия и снаряжения? Сколько боевых кораблей следует отвлечь от участия в походах против сарацинского флота и средиземноморских пиратов для охраны направляемых к Днепру грузовых караванов? Казначейские чиновники в Византии умеют хорошо считать деньги, а её полководцы неплохо знают своё дело, и, если до сих пор крепости в устье Днепра нет, значит, Византия не видит в этом необходимости. Сегодня Византии гораздо нужнее крепости на границе с южными и западными соседями, а не с Русью.
— Но ни один умный и дальновидный владыка не живёт только сегодняшним днём, он обязательно заглядывает в завтрашний. Возможно, и ромейский император прислал свои корабли, чтобы, закрепившись на Днепре, начать воевать Русь при первом удобном для этого случае.
— Закрепиться на Днепре? — удивился Григорий. — Да откуда у империи для этого силы? Посмотри на Климаты, самую восточную фему Нового Рима, соседку Руси. Она существует уже несколько столетий, некогда по праву именовалась оплотом империи на диком Востоке, а ныне едва может противиться напору хазар. Зачем Византии закрепляться на чужой земле, если она с трудом удерживает свою.
— Но, может, ромеи и задумали построить крепость на Днепре, поблизости от Корсуньской земли, чтобы помогать ей? — не сдавалась Ольга. — Императоры Нового Рима хитры и коварны, от
Нахмурившись, Григорий внимательно посмотрел на Ольгу, потёр переносицу, что обычно свидетельствовало о его волнении.
— Кажется, я только сейчас смог понять, зачем тебе понадобился разговор со мной, — проговорил он, не спуская с Ольги глаз. — Ты слишком умна, чтобы не знать, что никакой опасности для Руси несколько византийских кораблей не представляют, а предположение о постройке на Днепре имперской крепости не имеет под собой оснований. Значит, тебе необходимо убедить кого-то, и ты, нуждаясь в доказательствах, надеешься получить их от меня. Увы, я их не имею. Однако из этого вовсе не следует, что они не могут появиться в ходе нашей дальнейшей беседы, — многозначительно добавил Григорий. — Но для этого, великая княгиня, тебе нужно быть со мной откровеннее, чем ты была до сих пор сегодня.
— Буду, — жёстко заявила Ольга. — Жизнь заставляет меня принять христианство, и свершить это я должна прежде, чем Руси достигнет возможная весть о гибели Игоря. Чем это мне грозит, мы недавно обсуждали. Однако для отречения от старых богов у великой княгини должны быть причины... веские причины, — поправилась Ольга, — и сейчас они существуют. Это те ромейские корабли, что обосновались в устье Днепра и о которых мы с тобой говорим.
— Прости, но я не вижу между этими событиями никакой связи, — чистосердечно признался Григорий.
— Её действительно нет, — невозмутимо произнесла Ольга. — Однако она обязательно должна появиться в ходе нашего дальнейшего разговора. — Ольга усмехнулась. — Разве не ты только что высказал эту разумную мысль?
— Да, я сказал об этом. Но чтобы доказать то, чего на самом деле не существует, нужно опираться на подобие фактов и на видимость событий, которые при умелом объединении дадут в совокупности необходимую картину. Как я догадываюсь, ты намерена оправдать разрыв с язычеством угрозой, которая якобы исходит от приплывших к Днепру византийских кораблей. А поскольку она в действительности отсутствует, её следует придумать. Так?
— Так. Но гонец-порубежник и ты доказали, что неполный десяток ромейских кораблей ни при каких условиях не может угрожать Руси. Значит, кораблей должно быть столько, чтобы самый недоверчивый воевода, услышав их число, не усомнился, что если не над Русью, то над Киевом нависла смертельная опасность. Её зримое подтверждение — уже стоящие в устье Днепра вражеские корабли, которые всего лишь ничтожная часть тех сил, что следуют на Русь за ними.
— Придать правдоподобность сему вымыслу должен я, — сказал Григорий. — Представь, это не так трудно сделать. Среди моей паствы немало уважаемых в Киеве купцов, которые явятся к тебе, великая княгиня, и в чьём угодно присутствии сообщат, что либо видели сами, либо слышали от верных друзей-иноземцев, приплывших на киевское торжище, о появлении в море сильного византийского флота, держащего курс к Днепру. А один из иноземцев, прибывший из Болгарии, добавит, что на Дунае собирается многочисленное византийское войско, которое, как ему проговорился в доверительной беседе знакомый имперский военачальник, собирается двинуться на Русь по сухопутью. Повторяю, создать видимость угрозы для Руси мне не составило бы труда, если бы не одно «но»...
— Что это за «но»? — насторожилась Ольга.
— Ты сейчас крайне редко наведываешься в город, предпочитая бывать за его стенами, поэтому не знаешь, что творится в Киеве после известия о поражении Игорева воинства. Жрецы подстрекают горожан к отмщению за пролитую русскую кровь, натравливают чёрный люд на киевских христиан, прежде всего на своих и иноземных купцов, надеясь, что часть их денег и товаров достанется им как дары горожан богам. Город уже бурлит, а что случится, если вдобавок к сожжению русского флота византийцы вознамерятся вторгнуться на Русь и предпринять поход на её стольный град? Что в таком случае будет со мной и моей паствой? Останется ли что-нибудь от наших храмов и других святынь? Да и уцелеешь ли в общехристианском погроме ты сама, новоявленная христианка, принявшая веру врагов, разгромивших войско твоего мужа и, возможно, лишивших его жизни. Ты думала об этом? — строго спросил Григорий.