Застеколье
Шрифт:
– Сможешь надеть?
– Как–нибудь, – буркнул я, принимая тяжеленную штуку.
Просунуть голову в вырез, застегнуть «липы», ума много не надо. А еще – чуть было не забыл, что под мышкой у меня кобура и вначале нужно достать пистолет, а уж потом обряжаться в «доспехи».
Но на меня внимание никто не обращал. И генерал–майор и майор втискивались в «бронники», а потом выволокли еще и автоматы. Интересно, что у них еще понапихано?
– Товарищ генерал, разрешите «эрпэгэшку» достать? – деловито поинтересовался Пономарев.
–
– Взял, на всякий случай, – скромно сообщил Леонид.
– Тащи, – распорядился Унгерн, а когда майор выскочил открывать багажник, сказал, словно оправдываясь. – Танков не должно быть, но с гранатометом хуже не будет.
– А для меняавтомата нет? – поинтересовался я.
– Тебе не положено, – веско заявил генерал. Не удержался от подначки: – Собирался для тебя бумеранг заказать, но забыл. Или топорики метательные.
– Лучше шарики.
– Бильярдные подойдут? У нас на базе отдыха стол бильярдный сломался – все равно списывать, а шары без дела лежат.
– Лучше стальные, от подшипников. Но в крайнем случае, подойдут и такие. Правда, – вздохнул я, – бильярдным шаром черепушку не проломить.
– Олег, ты это серьезно? – изумился генерал.
– А что такое? – пожал я плечами. – Стальные тяжелее и места занимают меньше.
– М–да, – протянул Унгерн. – Все не привыкну, какого я монстра взрастил. Кто бы подумал, что школьный учитель будет всерьез рассуждать – чем лучше проламывать черепа.
Я не стал ничего отвечать. Да и наш водитель уже тащил «тяжелое» вооружение. Когда довольный Пономарев сунул в кабину две трубы, наложенные друг на друга и увесистую коробку, Унгерн покачал головой:
– Лень, а ты где «Баркас» откопал? У нас же старые модели были.
– Друга попросил, – признался майор, устраивая РПГ на соседнем сиденье так, чтобы труба не упиралась в ноги.
– И что это за друзья–то такие, если они новые разработки гранатометов раздают? – в раздумчивости изрек генерал. – Может, стоит ими заняться?
– Да вы что, товарищ генерал! – всполошился майор. – Все совершенно легально. Когда тридцать вторые «эрпэгэшки» на склад Минобороны поступили, часть в Иорданию отправили, часть в войска, остальные нам. Я десять штук для нашего управления выбил. Один у меня, остальные у ребят из спецгруппы. Вначале давать не хотели – мол, для «тарелочников» и двадцать второй сойдет, но я уперся. А тут как раз приятель подошел – он после ранения на складе служит. Помог.
– Тогда ладно, – махнул рукой генерал.
– Может, поедем потихонечку? – предложил Леонид.
Генерал покачал головой, достал рацию:
– Второй, что там у вас?
– Третий горит, – лаконично отозвался «второй». – Угроза справа.
– Поехали.
Когда мы повернули и выехали на грунтовку, от которой до полянки было уже рукой подать, увидели такую картину – впереди догорал «шевроле», выступавший в роли разведчика, спецгруппа, в бронежилетах, касках и ноктовизорах, готовилась к отражению атаки.
–
Виктор Витальевич уже взялся за дверцу, как в нее что–то глухо бабахнуло, а машину тряхнуло. Потом еще и еще.
Судя по всему, нас кто–то обстреливал. Я, грешным делом, думал, что если наша машина бронированная, то можно смело сидеть в ней и дальше, но генерал считал иначе.
– На выход, быстро! – рявкнул Унгерн и я, открыв дверцу, не вылез даже, а выкатился.
Устроившись так, чтобы меня прикрывало колесо, посмотрел в ту сторону, откуда шла пальба. Слегка прищурившись, разглядел, что примерно в трехстах–четырехстах метрах копошатся фигуры. Насчитал целых пять штук. Они–то нас и обстреливали, а наши «спецы» огрызались в ответ короткими очередями, пытаясь бить по вспышкам.
– Эх, ни хрена не видно, – пожаловался Леонид, плюхнувшийся рядом со мной. – Мы–то у них как на ладони, в подсветке.
– А парни? У них же ноктовизоры?
– Да что в них увидишь с такого расстояния? – отозвался вместо майора генерал–майор.
А, вон как! Я же не подумал о том, что если я сам могу видеть в темноте, да на таком расстоянии, то остальные этого не могут. Надо помочь!
– Леня, ты дерево видишь? – спросил я, высмотрев, что у одного из деревьев приподнялся человек, положивший на плечо нечто похожее на чертежный тубус. – У него с правой стороны ветка торчит. А ты смотри слева от дерева… Да–да, там где кустик торчит.
– Ну… – отозвался майор, становясь на одно колено. Посмотрев в прицел, радостно вскрикнул: – Вижу! Мать твою, у него же…
Что там узрел Леонид, мы не дослышали. «Баркас» громыхнул так, что у меня уши заложило, но прежде чем глаза заволокло дымом, успел увидеть, как фигурку разорвало почти пополам, а взорвавшийся в руках злоумышленника «тубус» осветил еще несколько фигур. Наши парни, воспользовавшись нежданным теплом, высветивших на краткое мгновение нападавших, замолотили длинными очередями и, кого–то даже зацепили. В ответ послышались крики и, частые–частые выстрелы, рикошетившие от наших машин. Один из ребят вдруг осел и выругался. Похоже, пуля попала в незащищенное место. Но, жив, а это главное и, даже сам сумел отползти в безопасное место.
– Снайпер, – прошипел Леонид. – Как бы его, суку, вычислить? Олег, помоги…
Снайпер, это плохо. Он может сидеть и за километр. Найди–ка… Стоп. Мысленно прочертив траекторию от упавшего спецназовца, я уперся … Ну, какой же я болван! Ну, я то ладно, но остальные – они же профи! Там торчит старая водонапорная башня, от заброшенного еще в советские годы коровника. – Леонид, башню видишь?
– Какую башню?
Ясно, верхушки деревьев скрывают. Насчет ребят – беру свои слова обратно. Мне–то хорошо – я эти места с детства знаю. Как сейчас помню, в середине семидесятых перегоняли стадо в более современное здание, а старые постройки бросили. Что–то сгорело, что–то растащили, а башня торчала, как мертвый зуб.